— Послушайте… Вы говорите как…
— Хорошо, скажу просто. Я пытался официально получить разрешение на вскрытие, но никого не застал дома. Но даже в этом случае было бы потеряно время, а его никак нельзя терять. Поэтому шанс, о котором я говорил, в ваших руках, док.
— Но позвольте…
— Нужно произвести вскрытие желудка. Немедленно. Вы сможете это сделать?
— Я полагаю, вы говорите серьезно, — сказал он сухим тоном.
— Вы даже не представляете, насколько серьезно. Возможно, потом будут неприятности, но это все равно лучше, чем знать, что из-за вас погибли люди.
Служитель пытался было возражать, но тут же передумал. Док расправил плечи и кивнул. Я почувствовал, что ему в какой-то мере передалось мое возбуждение.
— Берга Торн, — напомнил я служителю.
Док работал легко и быстро. Он даже не стал снимать ее с носилок. Свет операционной лампы играл на широком лезвии скальпеля. Я лишь мельком взглянул на нее и больше не смотрел, потому что огонь оставил не ней страшные следы. Лучше было помнить ее такой, какой я увидел на дороге в свете фар.
Но я слышал, что он говорил.
Я даже не мог сказать, в какой момент он его обнаружил.
Он насухо вытер его и протянул мне. Я неподвижно смотрел на тускло поблескивающий медный ключ и думал о том, где находится замок.
— Ну, так что? — спросил док.
— Спасибо.
— Я не это имею в виду.
— Я понимаю… только никто не знает, от какого он замка. Я думал, что будет что-то другое.
Он почувствовал досаду в моем голосе и протянул руку ладонью вверх. Я опустил в нее ключ. Он поднял его к свету, повернул одной стороной, другой, с минуту сосредоточенно разглядывая, поднеся к самой лампе, потом пошел через зал, жестом головы пригласив меня следовать за ним. Из стенного шкафа он достал бутылку какой-то жидкости с едким запахом, отлил в низкую стеклянную банку, опустил туда ключ и через полминуты вытащил его с помощью стеклянной лопатки. Тусклый налет исчез. Теперь он сверкал как новый, и ничто не мешало прочитать нацарапанные на нем слова: «Городской легкоатлетический клуб, 529». Я сжал ему руку с такой силой, что он поморщился сквозь улыбку.
— Послушайте, док, — сказал я. — Разыщите по телефону капитана Чемберса. Скажите ему, что я нашел товар и отправился за ним. Я хочу исключить всякие случайности, поэтому пусть заскочит ко мне и возьмет дубликат ключа.
— Он не знает?
— Нет. Я боюсь, что кто-нибудь еще пойдет моим путем. Я вам потом позвоню, чтобы узнать, удалось ли вам связаться с Чемберсом. Если возникнут какие-нибудь осложнения… Чемберс все уладит. Когда- нибудь я расскажу вам, какую неоценимую услугу вы оказали полиции.
Глаза у него заблестели, и он выпятил подбородок, как человек, который только что сделал невозможное. Служитель морга хотел, чтобы я оставил ему объяснительную записку, но я слишком торопился.
Лили поняла, что я нашел нечто важное, когда увидела, как я прыгаю по ступенькам. Она открыла дверцу машины и спросила:
— Ну как, Майк?
— Теперь я знаю почти все ответы, цыпленок. — Я поднял руку с ключом. — Вот он, наш найденыш! Взгляни на этот кусок металла, из-за которого люди убивали друг друга. Все это время он находился в желудке женщины, которая готова была умереть, лишь бы сохраните его. Ключ к делу. Самому большому в моей жизни. Я знаю, кому он принадлежит и что лежит за дверью, которую он открывает.
Огромная извилистая молния распорола небо с оглушительным треском, словно бы мои слова были заклинанием, отворившим врата ада. Лили от неожиданности сжалась в комок и закрыла глаза.
— Расслабься, — сказал я.
— Не могу, Майк. Я ненавижу грозу.
В машину ворвался холодный сырой ветер. Она снова вздрогнула и подняла воротник жакетки.
— Закрой окно, Майк.
Я поднял стекло, включил зажигание и влился в поток машин, двигавшихся в восточном направлении. Голос огромного города начал затихать. Прохожих становилось все меньше, и такси кружились по улицам, подбирая последних пассажиров.
Первые крупные капли дождя застучали по капоту и разбежались мелкими брызгами по ветровому стеклу. Я включил «дворники», но все равно должен был пригнуться над рулем, чтобы видеть дорогу. Я физически ощущал, как уходит время. Гонка минут. Они всегда бегут с одной и той же скоростью и всегда вас обгоняют. Я свернул на Девятую авеню, проехал несколько кварталов, подстраиваясь под светофоры, и остановился у дома из серого кирпича с маленькой неоновой вывеской «Городской легкоатлетический клуб».
Я выключил двигатель и открыл дверцу.
— Майк, ты надолго? — спросила Лили. Лицо у нее было измученное, с заострившимися чертами.
— Пара минут. Что с тобой, детка?
— Наверно, замерзла.
Я достал с заднего сиденья плед и накинул ей на плечи.
— Вот так будет лучше. Закутайся, а то еще простудишься, чего доброго. Я обернусь в один момент.
Она вздрогнула и кивнула, стягивая концы пледа на горле.
За стойкой администратора сидел высокий парень с сонными глазами, который ненавидел всех, кто его беспокоил. Он следил за мной глазами, пока я шел через холл, и не произнес ни одного вежливого слова, когда я подошел к нему, только спросил:
— Вы член?
— Нет, но…
— В таком случае клуб закрыт. Убирайтесь!
Я вытащил из бумажника пятерку и положил на стойку.
Он повторил:
— Убирайтесь!
Я сунул пятерку в карман, перегнулся через стойку и шарахнул его по спине, потом выдернул из кресла за тощие руки, слегка двинул в живот и швырнул обратно.
— В следующий раз будешь вежливее.
— Хулиганье!
— Заткнись! — Я вытащил ключ, повертел у него перед глазами, в которых уже не было сонливости. — От чего ключ?
— От шкафчика в раздевалке.
— Посмотри, за кем числится номер 529.
Он скривил губы, потрогал живот и вытащил из ящика стола регистрационный журнал.
— Реймонд. Стаж десять лет.
— Пошли!
— Вы спятили! Я не могу отсюда уйти. Я…
— Пошли!
Я услышал, как он буркнул «фараоны поганые», усмехнулся у него за спиной и спустился за ним по лестнице. Душный сырой воздух был пропитан едким запахом дезинфекции. Мы прошли мимо котельной, потом мимо входа в бассейн и свернули в раздевалку, где стояли ряды высоких шкафчиков с запорами под индивидуальные замки. Раймондо повесил замок просто на загляденье. Это была огромная серьга из латуни с такой толстой дужкой, что она еле пролезала в петлю. Я вставил ключ, повернул, и замок открылся.
Смерть, преступления и коррупция лежали на дне шкафчика в двух металлических контейнерах величиной с солдатский котелок. Два цилиндра темно-зеленого цвета с герметически заваренными швами.
