здоровенная царапина на носу; он держался за лодыжку, кривясь от боли.
– Что с деньгами? – спросил Аллен.
В небе полыхали последние угасающие отблески заката, при которых можно было разглядеть лишь неясные формы и очертания. Шериф подошел к краю ущелья и уставился вниз. Он покачал головой:
– До рассвета спуститься туда никто не сумеет. Да и тогда придется сползать вон по той расщелине.
Аллен и Огер быстро переглянулись. Черт возьми, я прекрасно понимал, о чем они думали. Пирог теперь можно разделить на более крупные куски. Как я ни сдерживался, но невольно улыбнулся. Начав подобную игру, остановиться невозможно. Целый пирог, конечно, еще лучше. Кэрол заметила, что я улыбаюсь, и перестала всхлипывать. Сумерки сгустились, но я все же послал ей воздушный поцелуй. Она вроде тоже сложила губы сердечком, но я не был в этом уверен.
Курок наконец задал вопрос:
– Так что нам теперь делать, мистер Огер?
– Увидишь, Джейсон.
У себя за спиной я услышал голос бандита, полный ледяного спокойствия:
– Вы говорили, что не будете больше меня так называть, мистер Огер.
Толстячок величественно наклонил голову.
– Прошу прощения. Курок. Я забыл. – Но выражение его лица было такое, будто у него есть ответы на все вопросы. Он ткнул в меня пальцем. – Можешь заняться делом. Убери с дороги осколки стекла и металла, все, что найдешь. Ты с девушкой – оба. Присматривай за ними. Курок.
– Ладно, мистер Огер.
Я не стал ждать тычка револьвером в спину. Подойдя к Кэрол, я помог ей подняться и вытер грязь с лица.
– Вы в порядке?
Она коротко кивнула:
– Тряхануло, вот и все. Джордж подвернул лодыжку, но вряд ли она сломана.
– Вам повезло.
– Я тоже так считаю. Когда машина перевернулась, нас троих выбросило из нее. Я... я думаю, что все остальные погибли... еще до того, как машина свалилась в пропасть.
– Не стоит думать про это. Давайте почистим дорогу.
Я нарвал веток, ломая кусты на обочине дороги, и сделал пару веников. Подметая, мы избавились от раскиданных вокруг осколков стекла и прочего мусора. Когда на дорожном полотне не осталось никаких следов аварии, я взял Кэрол за руку и вернулся к машине.
– Все сделано. Что дальше?
Огер ухмыльнулся.
– Вы чертовски спокойны для человека, которому предстоит вскоре умереть.
– Умирать я не собираюсь.
– Придется, мистер мэр. Ничего не поделаешь, придется.
– Я не об этом спрашивал.
– Кончай с ним разговаривать, – из темноты полушепотом прохрипел Аллен. – Черт... пора пошевеливаться.
– Мы начинаем, мистер Огер? – осведомился Курок.
Я почувствовал, как Кэрол стиснула мои пальцы. Огер, лицо которого бледным овалом светилось во мраке, повернулся к шерифу.
– Дом, который вы упоминали?..
Шериф махнул в сторону юго-запада.
– Миль четырнадцать или пятнадцать отсюда. Говорят, там живет какой-то отшельник.
– Совсем один?
– Случается, месяцами никого не видит.
– Вы знаете, что вас ждет, если вы заманите нас в ловушку? – Шериф не ответил. – Первой с этим познакомится ваша дочь. Потом вы. Затем остальные. Мы уже зашли так далеко, что можем обойтись и без посторонних.
Шериф кивнул:
– Это не ловушка.
Аллен подошел поближе, тиская в руках револьвер.
– Мне это не нравится. Надо спускаться. И немедля.
– И погибнуть, сорвавшись? Не будь идиотом, Аллен! Обойдемся без глупостей. Есть и умный путь. – Он помолчал, окинув нас высокомерным взглядом. – Шериф, вы сядете за руль. Ваша дочь – между вами и мэром. Мне бы хотелось, чтобы ваш помощник расположился на полу у заднего сиденья, вместе с нами.
– Нам надо куда-то спрятать останки, Огер. Это нелегкая работа.
– Ими займутся стервятники, Аллен. В этих краях их более чем достаточно. Зачем оставлять отпечатки пальцев? Пора спокойненько сниматься с места, не так ли, шериф?
– Придется ехать с погашенными фарами.
– И не делать ошибок.
Я заметил, как шериф посмотрел на Кэрол.
– На это не рассчитывайте, – сказал он.
Старик был высок, костист, и чувствовалось, что его мучает артрит. Стоило взглянуть в его выцветшие глаза, как было ясно, что он видел десятки трупов, а его лицо невозможно было забыть и через десять лет. Возраст и труды подсушили его тело, сказались на подвижности суставов, но во всем остальном он сохранял облик одинокого философа из пустыни.
Настал его час, и он это понял.
Он открыл дверь, и в ту секунду, когда его взгляд упал на нас, сразу смекнул, что произошло. Он увидел отчаяние на лице шерифа и тревогу в глазах Кэрол. Он уловил нескрываемый страх, который владел помощником шерифа, и полную бесчеловечность Огера. С легкой жалостью он взглянул на Курка и с холодной ненавистью на Аллена.
Я стоял последним. На меня он смотрел дольше, чем на других, и уголок его рта дернулся в странной ухмылке. Потом он распахнул дверь и дал нам всем войти. И усмехнулся, когда Аллен отпихнул его. Курок высыпал на пол патроны из обоймы его ружья, и старик улыбнулся и продолжал улыбаться, когда у него выдернули из кобуры на поясе древний кольт 44-го калибра.
Он отвел глаза от налетчиков и спокойно сказал:
– Добрый вечер, шериф... мисс Кэрол... Джордж.
Самую тонкую из своих улыбок он приберег для меня, лишь кивнув в мою сторону. Он понял. Черт возьми, он все понял!
Жестом Огер усадил Аллена и мальчишку с револьвером. Затем со вздохом опустился сам и вытер лицо чистым, вдвое сложенным носовым платком.
– Послушай, старик... похоже, ты быстро уяснил себе всю картину.
Старик снова кивнул.
– Ты знаешь, что произошло?
– У меня есть рация.
– А телефон?
– Телефона нет.
– Может, ты ждешь гостей? Соседа? Или кого-то из Лесной службы?
– Никого. Разве что через две недели. Приедет Тилсон, чтобы отбуксировать мой джип. Он же нас всех и похоронит.
– Весьма продуманно. И ты не боишься?
– Нет.
– Это плохо. Лучше, когда боятся. Порой это помогает выжить.
– Я не ребенок, свое пожил.
– Но ведь и на закате жизни есть радости.
