– А я и радуюсь.
– Осталось не много. Жаль, как никогда.
Ему не стоило смотреть на меня. Я чувствовал жуткий зуд между лопатками. Снова стало сводить плечевые мышцы. Старик глянул на меня и усмехнулся. Он единственный понимал, что со мной творится. Он видел все расщелины и провалы на поверхности и все, что делалось внутри. Он щупал меня глазами, как муравей усиками.
– Никогда не говори никогда.
От его тона Огер нахмурился:
– Я-то могу говорить.
Повисло долгое молчание, и нарушил его Аллен. Он всем телом навалился на расшатанный самодельный стол, положив рядом с собой револьвер, и его голос был полон сдержанной ярости.
– Может, ты скажешь, что нам теперь делать?
В первый раз я ощутил сполна, какую смертельную угрозу таит в себе Огер. Впрочем, в этом не было ничего нового; просто я осознал, что он может не только убивать. В нем была какая-то варварская жестокость, душевная заскорузлость, при которой ни жизнь человека, ни его чувства ровным счетом ничего не значат; он испытывал чувство блаженства, когда нес с собой смерть и разрушение. При первых же его словах Аллен медленно отодвинулся от стола, поняв то, что никак не проявлялось ни в словах, ни в поступках, то, что прежде открылось только мне одному.
И может быть, еще старику. Он-то в этом разбирался.
– Да, Аллен, – тихо произнес Огер. – Я тебе все расскажу.
Что-то должно было случиться. Я не хотел безропотно присутствовать при развитии событий и поэтому вмешался. Моих слов никто не ждал, и мне удалось затушить разгорающееся пламя. Но уж если ему суждено опять вспыхнуть, я хотел бы сам поднести спичку.
– Ясное дело, – обронил я, – расскажите нам. Объясните, что к чему.
Огер долго не сводил с меня глаз, так долго, что я начал беспокоиться – вдруг он тоже все понял. Снова судорогой свело плечи. Впервые за все время я опустил глаза и увидел, как у меня подрагивают пальцы.
В броне непробиваемой личности была трещина. Щель, сквозь которую все было видно. Он сидел, облизывая губы, пока они не увлажнились.
– С удовольствием расскажу, – ответил он. – Думаю, это довольно забавно. Девушка и мэр отправятся за деньгами. Если они попробуют вильнуть в сторону, ее отца расстреляют. Вместе с остальными.
– Ты с ума сошел!
– Аллен...
– Они удерут.
– Здесь ее отец, Аллен.
– Ну, так тот тип удерет...
– Они любят друг друга. Ты забыл?
– Послушай...
– Нет, это ты послушай, Аллен. Послушай очень внимательно, и ты поймешь, почему операция – моя. Я один ее тщательно продумал, спланировал и провел. – Он то и дело поглядывал на нас, как режиссер, изучающий реакцию публики. – Мы выбрали этот городишко, потому что в нем есть хорошие деньги. Мы взяли в заложники его уважаемых граждан, зная, как они привязаны друг к другу, зная, что благополучие друг друга для них превыше любого богатства. Мы разработали такой путь отхода, при котором нас невозможно выследить. – Он благодушно улыбнулся. – И завтра мэр с девушкой вернут наши деньги. Если они решат нам помешать... я бы на их месте прежде хорошенько подумал. В противном случае шериф – покойник.
– Хорошенько подумать – о чем?
– Как выкрутиться из ситуации. Как достать деньги из ущелья, вернуть нам, спасти жизнь отцу и выжить самим.
Слушая его, я усмехнулся:
– Вы же сами дали понять, что мы – так и так ходячие трупы.
В улыбке Огера было сатанинское благодушие.
– И скажу снова. Но вы забыли, что всегда есть шанс.
– На спасение?
– Совершенно верно, – ответил мне Огер. – Может, вам и удастся пойти ва-банк. Надежд нет никаких, но игра есть игра.
Аллен что-то злобно буркнул и вытер рот тыльной стороной ладони. Курок сидел рядом с идиотской ухмылкой на губах. Он посматривал на Аллена, и бойки на обоих револьверах были взведены. Пока они неподвижны, но в любое мгновение боек мог ударить по капсюлю и...
Дрожь больше не сотрясала меня. Их присутствие не волновало, и заботило лишь одно – как бы ничто не отразилось на моем лице. Я думал, как удачно складываются обстоятельства, чтобы унести ноги отсюда, ибо развитие событии, которое Огер считает невероятным, может тут же превратиться в реальность, которой я не замедлю воспользоваться.
Внезапно я увидел лицо Кэрол и, хотя не сомневался, что она не догадывается о моих мыслях, понял, что и она думает о том же самом.
Был и еще один момент. Тот, который усек старик и, пожевав губами, уставился на меня, давая понять, что ему все ясно. Он видел, как я изо всех сил стараюсь ничего не помнить, ибо избегал смотреть на него. Он был слишком проницателен, и его взгляд проникал в самую сердцевину.
– Мистер мэр...
Я усмехнулся:
– Да, мистер Огер?
– Вам нужны дополнительные разъяснения?
– Нет.
– Дорога тут только одна. Вы сможете найти место аварии?
– Найду.
– Шериф расскажет вам, как спуститься в ущелье.
– Я знаю, где спуск, – бросила Кэрол.
– Отлично, – просиял Огер. – Это значительно облегчает дело. И конечно, вы понимаете все опасные последствия вашей самодеятельности, дорогая?
Кэрол только молча кивнула.
– Вы поднимете деньги из ущелья и незамедлительно вернетесь сюда. По моим прикидкам, вам потребуется часов двенадцать. Если вы не появитесь к этому времени, ваш отец, его помощник и старик будут убиты. Вам ясно?
Мы оба кивнули.
– Если возникнет хоть какой-то намек, что вы пытаетесь надуть нас... любой намек, как вы понимаете, – и все умрут, а мы прикинем, как действовать дальше. Не стоит нас недооценивать. И не рассчитывайте, что мы не сделаем того, что обещаем. Это ясно?
– Ясно, – сказал я.
– Вы двинетесь в обратную дорогу... – он взглянул на часы, – через два часа. Фар не включать. Ехать медленно. Позаботьтесь, чтобы за вами не стоял столб пыли, и вообще не пытайтесь привлечь внимание. К рассвету вы будете на месте аварии. Времени, чтобы выполнить то, чего от вас ждут, будет более чем достаточно. – Он посмотрел на Кэрол и перевел взгляд на меня. – Есть вопросы?
Я кивнул.
– Есть. Относительно тел в машине.
– Бросьте их там.
– Стервятники могут опередить нас.
Это до него дошло. У него дернулась щека.
– Если они вывалились из машины, засуньте их обратно. Стервятники охотятся при помощи зрения.
– Понял.
