– Сидеть сложа руки и ждать, когда президент помрет, – вот и вся работа вице-президента. Теперь, по крайней мере, американцы могут быть уверены, что их кандидату такая работенка по душе.
Карсон и Вольфовиц не появлялись вместе во время избирательной кампании. Первый в своих выступлениях не упоминал второго, а тот повторял свои речи, которые выводили Карсона из себя во время теледебатов.
Они вступили в должность. Вице-президент временами председательствовал в сенате – и только; Карсон не пустил бы его даже на похороны, разве что на собственные похороны Вольфовица. Вице- президенту это, похоже, очень нравилось. Он безостановочно шельмовал администрацию – в которой сам был вторым лицом – и повторял, что Гарри Карсон послужил бы стране наилучшим образом, если бы удавился.
Такая вот цепочка воспоминаний пробежала в голове Бобби Рида, пока он вытирал щеки после бритья. Он вспомнил еще, что он ответил Саре, когда она заговорила о Вольфовице: «Не пойдет... Вольфовиц не сможет налепить штрафную квитанцию за неправильную парковку!»
Он голышом, как был, перебежал в гостиную и взял у Сары телефонную трубку.
– Привет, папа. Как дела?
– Идут, дела идут. Но ты должен мне помочь.
Ой, как плохо... Бобби знал в деталях, что отец подразумевает, говоря «дела идут», – свою затею с полетом на «Гранд Тур Наветт». Бобби принимал его доводы: если надежды нет, стоит умереть раньше, но исполнить мечту всей жизни. Мама тоже права – может, все повернется к лучшему. Трудно поверить, что отец действительно обречен – вот какая штука...
– Папа, я же говорил, меня не выпускают...
– Я не о том. Ты и в Штатах кое-что можешь для меня сделать.
– Что именно?
Сара принесла тосты и кофе, Бобби посмотрел на часы. Восемь тридцать шесть! Господи, он еще не одет!
– Будь добра, принеси одежду из спальни, – тихо сказал он Саре. – Мне надо бежать через пять минут.
Сара кивнула и вышла.
– Я хочу, чтобы ты ознакомился с аппаратурой фирмы «Бессмертие», Пало-Альто, – говорил отец.
– Как-как?
– «Бессмертие Инкорпорейтед».
– Обалдеть, прямо как еще одна секта сумасшедших из Калифорнии. А зачем?
– Предположительно они разработали технологию отсрочки смерти.
– Чего-чего?
– Я нашел короткий реферат в банке информации. Они, видишь ли, берут образец ткани, замораживают в жидком азоте и для верности записывают на компьютере его генный код. Затем как-то фиксируют всю информацию твоего мозга, а сам мозг полимеризуют...
Сара вернулась с одеждой, и Бобби стал одеваться, не отрываясь от трубки.
– ...Звучит заманчиво. Все предусмотрено. Они воссоздают новое тело по генному коду, затем или заменяют пораженные участки моего мозга, или просто перекачивают информацию в новый мозг.
– Что делают? – переспросил Бобби. Влезая в брюки, он чуть не расколотил телефон.
– Возвращают меня к жизни, – сказал отец.
– Научная фантастика, папа, – буркнул Бобби. – Ты веришь, что это возможно?
– Сейчас – вряд ли, – сказал отец. – Но с годами, когда технология шагнет вперед... Если мой генный код будет снят правильно и сохранится дискета с моей записью, можно ждать пять, десять, сто лет – сколько угодно.
Бобби застегивал рубашку, пытаясь сообразить, что к чему. Полнейшее безумие, конечно. Но как сказать это отцу, человеку, которому смерть дышит в затылок? Одни верят в рай, другие в нирвану. Это ничем не хуже... Но и не лучше...
– Боб, ты куда пропал?
– Да-да, папа, я тут, только мне надо бежать. Понимаешь, папа, ты... ты все это говоришь, э-э... всерьез? Ты им веришь?..
– Это не важно. Мы можем заставить поверить маму, – резко возразил отец. – Поверив, что меня возродят, она согласится помочь мне полететь на «Гранд Тур Наветт».
«О, Господи! – Бобби застегнул пояс. – Что у них там происходит? Уже начался распад мозговой деятельности? Говорили, что этого следует ожидать...»
– И все-таки, папа, – сказал он вслух, натягивая носки, – ты-то сам веришь в этот бред?
Долгое молчание на другом конце провода. Потом мягкий голос отца:
– Не важно, во что я верю.
– Мне важно, – сказал Бобби, надевая туфли. – Потому что я не уверен, что ты в здравом уме.
Еще одна долгая пауза.
– Все лучше, чем ждать, когда тебя зароют в землю, – наконец сказал Джерри.