дней, избавившие его от многих иллюзий, в том числе от первоначального плана – воспользоваться карточкой компании «Эйр-Америка» и знакомиться со страной, прыгая зигзагами из города в город в общем направлении на Лос-Анджелес.
Ибо все, что он видел, помимо обшарпанных салонов отживающих свой век дозвуковых самолетов, облупленных аэропортов и грязных комнат в вонючих отелях, выстраивалось в бесконечную серию мрачных иллюстраций к современной американской действительности. Пожалуй, и сама сестрица Франя не придумала бы ничего более отрезвляющего.
Нью-Йорк оправдал свою скандальную славу полностью, и хуже того. Сотни воткнутых в небо башен – и закопанные в кишащий крысами мусор подъезды и нижние этажи. Изысканные рестораны – и лотки, с которых торгуют какой-то зажаренной на вонючем масле дрянью. У статуи Свободы каждого входящего ощупывали металлоискателями и обнюхивали в поисках взрывчатки, прежде чем пропускали на бесконечную винтовую лестницу, ведущую наверх, к короне. Центральный парк с палаточными городками и патрульными бронемашинами. Нищие и проститутки на Уолл-стрит, прямо напротив знаменитой биржи. Оживший кошмарный мультфильм о язвах американского капитализма! Побродив день, ночь и еще день, Бобби понял, что с него хватит, и полетел в Вашингтон на допотопном «Боинге-747», у которого через сорок минут после взлета заглох один из двигателей...
Вашингтон оказался попроще. В центре – относительно недорогие, вполне приличные туристские отели; по окраинам, которые Бобби видел из окна автобуса по дороге из аэропорта в город, – жуткие трущобы. Они напоминали лачужные города вокруг сияющих центров африканских столиц, и жили здесь тоже сплошь черные. Столица сделала ставку на туризм – единственный источник дохода, помимо государственных дотаций, и целая армия полицейских бесцеремонно охраняла мраморный центр от жителей окраин. Проверяли каждого чернокожего, если он был одет не по стандартам среднего класса. Так что центр города превратился в своего рода патриотический Диснейленд.
Бобби, как и большинство туристов, записался на двухдневную экскурсию. Его свозили к памятнику Вашингтону и провели по палатам сената. Он увидел мемориал Линкольна и мемориал Джефферсона, Белый дом и Арлингтонское кладбище. Вместе с группой бодро протопал по Национальному аэрокосмическому музею и Библиотеке Конгресса. Пентагон, Вьетнамский мемориал и памятник взорвавшемуся «Челленджеру» почему-то в программу не вошли. Экскурсанты обречены были слушать чванливую шовинистическую болтовню, словно все гиды бубнили по одной бумажке, как оно, наверное, и было. У памятника Джорджу Вашингтону туристам напоминали о его предостережениях насчет контактов с упадочной Европой. Аэрокосмический же музей символизировал новый образ – страны, имеющей на вооружении «Космокрепость Америка» и потому плюющей на весь враждебный ей мир.
Доджеровская куртка Бобби оказалась весьма кстати: экскурсанты, проглотив очередную порцию болтовни, принимались наперебой поносить коварных русских и вероломных европешек. Публика была заодно: Европа продала цивилизацию безбожному коммунизму, а последняя надежда человечества – американская военная мощь. Бобби понял, что ему здесь лучше помалкивать.
К ночи жизнь в Вашингтоне замирала; экскурсоводы недвусмысленно давали понять туристам, что покидать центральные кварталы опасно для жизни. Так что два вечера подряд Бобби смотрел телевизор в своей комнатушке в отеле, пока его не стало тошнить от американских программ – эротика вперемежку с бесконечными сериалами, прославляющими военные подвиги американцев: во второй мировой войне, в Корее, на Кубе...
Но из всех виденных Бобби городов самым впечатляющим оказался Майами. Он кишел солдатами сухопутных войск, моряками, летчиками, торговцами оружием, спекулянтами, шлюхами, политическими беженцами; здесь была главная база США по подготовке военных и политических операций в странах Латинской Америки и Карибского бассейна. Ни для кого здесь не было секретом, что большая группа военных кораблей вот-вот установит блокаду побережья Мексики. В переполненных барах догуливали моряки, галдели парашютисты, со дня на день ожидающие десантов на Веракрус и Мехико; морские пехотинцы уже вернулись из Венесуэлы и Аргентины; обогащенные лихими солдатскими историями, озверевшие от алкоголя, они были готовы выйти из бара и снова убивать – за Бога, за свою страну и просто так.
Здесь грезили о президенте, который сумел бы на деле осуществить доктрину Монро, угодную Господу Богу, и вышибить вонючих европешек с Бермуд, Кюрасао, Кайенны, Мартиники и вообще из Западного полушария. А потом надо будет еще разобраться с Канадой, которая до сих пор смеет входить в Британское Содружество. Бобби пробыл в Америке уже десять дней и, как все туристы из Франции, видел только города. Теперь между ним и Западным побережьем оставались только Феникс, о котором никто не мог сказать доброго слова, Солт-Лейк-Сити, по сей день считающийся оплотом мормонской теократии, да Лас- Вегас, о котором Бобби не хотел даже думать.
Но вот между Денвером и Лос-Анджелесом не было ничего или, как говорили в старину в Америке, «мили, и мили миль, и еще мили». И можно было поднять большой палец и отправиться на поиски другой Америки, которая где-то рядом, о чем неустанно твердило ему его сердце. Скалистые горы и Великая пустыня. Хребты Сьерра-Невады и пески Мохаве с редкими оазисами городов. Там раскинулась страна легенд, земля ковбоев, индейцев, погонщиков скота, кочующих племен хиппи и просто бродяг... До сих пор он был туристом – теперь пришло время искателя приключений, время американской мечты. Ну а если ничего не выйдет, всегда можно отказаться от этой затеи и в любом городе сесть на самолет.
Итак, Бобби вывел слово «Запад» на куске картона, решительно забросил за спину сумку и, встав на обочине шоссе с поднятым пальцем, стал ждать.
Так он простоял в чаду и зное целый час. С ревом проносились, не замечая его, междугородные электробусы, дальнобойные дизельные фургоны и чудовищные грузовики. Наконец, старенький пикап, доверху нагруженный унитазами и прочей сантехникой, съехал на обочину. Бобби кинулся к кабине.
– Куда ты на Запад собрался, дружище? – За рулем сидел крупный мужчина лет шестидесяти в поношенной ковбойской шляпе и грязном комбинезоне.
– До Лос-Анджелеса.
– Давай затаскивай задницу. До Вейла подброшу.
Водитель – он назвался Карлом – искренне посмеялся, когда Бобби спросил, не ковбой ли он.
– Вот уж за кого меня давно не принимали, так это за ковбоя. Уголовник – еще куда ни шло, если, конечно, приглядеться...
– Уголовник?
– Ну, вымогатель. Улавливаешь? Хо!
– А на самом деле?
