Талон взял бедняжку за ноги и покачал тушкой перед своим носом.
— А с другой стороны, — внезапно оживился он, — я их никогда не ел. Может, и бульон с них вкуснее. Ну, в общем, Алин, ты выиграл. Можешь жениться на Малон.
Алин забыл про голод и усталость, запрыгал на месте и восторженно завопил:
— Да! Да! Спасибо!
Он кинулся обнимать Талона. Фермер вырывался и что-то бормотал. Алин на секунду остановился, постепенно понимая: что-то не так.
Фермер похлопал его по плечу:
— Э-э-э… Дружок, это была шутка. Невинная шутка. Сынок, я что, по-твоему, все мозги проспал — дочь за курицу подарю? Хотел вот, старый дурак, пошутить, да и чувства твои к Малон проверить. Ну, не расстраивайся, приз все равно очень хороший.
Алин расстроенно кивнул:
— Шутка? А-а… Понятно. Кто ж такими вещами шутит? Ну а приз-то какой?
Талон протянул мальчику бутылку с молоком.
— У меня не только куры, но и коровы не простые. За это молоко мне хорошо платят и королевский повар, и королевский лекарь. Если будешь ранен или ослабнешь от голода и жажды, выпей пару глотков этого молока. Запомни, оно целебное. Оно не скисает, сколько бы времени ни прошло. Если оно у тебя кончится, приходи ко мне, я дам тебе еще. А хочешь сам попробовать подоить, иди к моей дочурке, она тебя научит. А по поводу женитьбы… — Талон подмигнул Алину. — Поживем — увидим. Да и мал ты еще.
Фермер повернулся уходить, но кокир остановил его:
— Не рассказывайте, пожалуйста, Малон о своей шутке и как я на нее попался, хорошо?
Фермер кивнул, похлопал Алина по плечу и вышел во двор.
Алин нашел Малон на пастбище и снова залюбовался ею. Сегодня она показалась ему еще красивее. Желтый платочек, что прежде лежал на плечах, теперь был повязан на голову. На лицо выбивались лишь немногие упрямые прядки волос. Малон, увидев приближавшегося Алина, радостно побежала ему навстречу:
— Здравствуй, Алин! Как хорошо, что ты зашел к нам. Я смотрю, папа уже дал тебе молоко. Но его надо еще набрать для ужина. Пойдем, я научу тебя доить коров.
— Ну, предположим, кое-что я умею, — с гордостью заявил Алин. — У нас в деревне есть козы. Мы их доим и делаем сметану и творог.
Малон рассмеялась:
— Нет, Алин, наши коровы доятся иначе. Я пою им одну красивую мелодию. Она называется мелодия жизни, ее когда-то придумала моя мама. Коровы слушают эту песню, и молоко само льется в бутылки.
— А у меня есть флейта фей, — обрадовался мальчик. — Мое пение навряд ли будет так же красиво, как твое, но я смогу эту мелодию сыграть. Как считаешь, вашим коровам понравится?
— Обязательно, — подтвердила Малон, взяла Алина за руку, и они вместе побежали к коровнику.
В хлеву стояли все те же коровы, которых уже видел Алин. Одна из них при виде Малон заговорила:
— Здравствуй, Малон! Кто этот милый мальчуган? Новый работник? Друг? Ладно, можешь не говорить. Ему, наверное, надо дать молока, а то он какой-то бледный и худой.
Малон обняла буренку и смущенно улыбнулась:
— Это мой друг, Ани. Его зовут Алин. А молока ему уже дал папа. Мы сейчас подоим тебя и пойдем ужинать. Алину завтра надо будет нас покинуть, у него очень важные дела. Но он еще к нам вернется. И даже, может быть, погостит подольше. Правда ведь, Алин?
Кокир кивнул. Немного поесть и отдохнуть перед дальней дорогой да еще и в обществе прелестной Малон — это больше, чем он мог мечтать.
— Да, — ответил он, — целая ночь, блуждания мимо дворцовой стражи и разговор с принцессой Эльдой лишили меня сил. Жутко хочется есть и спать. А потом — в дорогу. Но я обязательно вернусь сюда. У вас красиво. Хотя говорящие куры меня немного пугают. От их голоса начинает звенеть в ушах. А от постоянного рифмования слов — болеть голова. Жуткие существа.
Малон и Ани переглянулись и прыснули со смеху. Вдоволь насмеявшись, девочка пояснила озадаченному такой реакцией Алину:
— Понимаешь, когда-то давно к нам на ферму заезжал один волшебник. Я тогда была очень маленькая, и встречал его папа. Наш гость сильно устал, он хотел есть и спать. Каждый раз, когда папа шел на кухню за едой, или в комнату для гостей стелить постель, или к колодцу набрать воды — он засыпал. Каждый раз, когда он засыпал, волшебник шел его разыскивать и будить. К концу второго дня пребывания у нас, — Малон еле сдерживала очередной приступ смеха, — он был совсем истощен от недосыпания и голода. Кроме этого, наш гость потерял последнюю надежду получить хоть немного пищи и отдохнуть.
Волшебник был сердит на папу и не испепелил его только из жалости ко мне. Кроме того, он беспокоился, что с таким отцом я погибну от недосмотра и отсутствия заботы. И тогда этот добрый человек превратил нескольких наших кур в говорящих… то есть в голосящих. Когда они голосят одновременно, не только папа, но все, кто есть на ферме, непременно просыпаются.
Волшебника после этого мой отец прекрасно накормил и уложил спать. Тот уснул, обессиленный, забыв о куриных криках. С тех пор в курятник ходит только папа, поскольку никто из нас не в состоянии выдерживать оглушительных стихов этих птиц. Они плохо несутся. А из яиц вылупляются, только если на скорлупу упадет луч утренней зари. Поэтому наша ферма еще не превратилась в сумасшедший дом. Говорящие куры живут на чердаке птичника и разговаривают в основном друг с другом. Я прихожу к ним за яйцами, только если нам с папой предстоит долгий путь, — кто знает, когда и где понадобится его будить.
К концу рассказа девочки смеялись обе коровы и Алин. История появления голосящих кур понравилась всем.
В таком приподнятом настроении они занялись дойкой. Подставив ведра, Малон запела мелодию жизни. Голос у нее был нежный и чистый, как колокольчик. Пение девочки запало в сердце Алина. Он легко стал подыгрывать ее пению на флейте фей.
Набрав молока и поблагодарив коров, ребята отправились в дом. Там уже хозяйничали Талон и работник. Все дружно накрыли на стол и сытно поужинали. Алин давно так хорошо не проводил время. Малон успевала за всеми ухаживать. Даже вредный Базил в конце концов повеселел и разговорился. Нави тоже перестала дергать Алина, напоминая ему о его обязанностях. Малон выжала в блюдце маленькой гостье фруктовый сок. И фея, отведав угощения, активно включилась в споры Талона и Базила о выращивании на продажу цветов.
Малон заметила, что Алин зевает, тронула его за плечо и показала, что проводит его в комнату.
Уставший, наевшийся Алин еле добрался до расстеленной кровати. Только Нави, горячо отстаивающая свое мнение в споре, продолжала бодрствовать. И лишь когда Талон и Базил пришли наконец в споре к согласию, успокоилась и заснула на краю подушки мальчика.
Малон, давно ставшая единственной хозяйкой большой фермы, помыла посуду и убрала со стола. Закончив дела, она поднялась в комнату Алина. Малон поправила ему одеяло и аккуратно сложила разбросанную одежду.
— Спокойной ночи, мой воин, — прошептала она, закрывая за собой дверь.
Нави эта «дружеская забота» не понравилась, но фея притворилась спящей. Как бы ни было обидно, лучшее, что она могла сейчас сделать, это заснуть.
Алин открыл глаза с восходом солнца. Нави еще спала. Во сне она съехала с подушки вниз, на сапог Алина. Мальчик заботливо переложил фею на кровать и решил не будить ее еще часок. На стуле уже стояли кувшин с водой, ведро и висело полотенце. Алин быстро умылся, оделся и спустился на кухню.
На столе, несмотря на ранний час, ждали едоков три тарелки с хлебом, маслом и сыром и три стакана с молоком. Талон уже завтракал. Вид у него был невыспавшийся. Малон хозяйничала на кухне. Все трое позавтракали, вместе убрали со стола. Проснувшаяся фея раскапризничалась, отказалась от угощения и сообщила Алину, что подождет его на улице.
