десятилетиями.
Пенни подумала, не открыть ли ей еще банку пива. Но на самом деле она не любила пива. Вместо него она достала из холодильника кока-колу и отправилась на заднее крыльцо, размышляя, куда же мог подеваться отец. В последнее время он все реже и реже выходил из дома, просиживал за своим заваленным бумагами письменным столом или невидящими глазами смотрел в горящий телевизионный экран. Но сейчас дом был пуст, в нем царила тишина. Через порванные занавески был виден большой красный амбар, а за ним до самого шоссе просматривался склон холма. Вдали вздымались горы. В величественных кленах шуршали белки и вороны, которые соседствовали в мощных и пышных кронах с деловитыми голубыми сойками и элегантными дроздами-белобровиками. Их постоянная суета как бы связывала ферму с близлежащим лесом.
Девочка услышала, как по ведущей к дому длинной дороге едет машина. Заинтригованная, Пенни вернулась на переднее крыльцо. Через секунду перед домом взвизгнул тормозами и остановился черный «спайдер», который чуть было не задавил ее на шоссе.
Водитель выбрался из машины, а Пенни с опаской разглядывала его из-за занавески.
— Эй! — крикнул он, заметив ее. — Какого дьявола ты здесь делаешь?
«Ага, — подумала Пенни, — если мистеру Джексону станет известно, что я опять пропустила школу, он наверняка все расскажет отцу». Она не боялась, что отец накажет ее, но пугала мысль о том, какое тяжкое разочарование появится в его глазах. Казалось, сколько Пенни помнит себя, она приносит отцу сплошные неприятности.
— А какого дьявола вы тут делаете? — нахально бросила в ответ она.
Мужчина направился к ней. Он был высок и худ, с темно-каштановыми волосами над высоким лбом. Когда он подошел ближе, по блеску глаз Пенни поняла, что он в ярости.
Это заставило ее действовать. Пенни повернулась и бросилась в дом, закрыла входную дверь на замок. Потом в нерешительности остановилась посреди гостиной, размышляя, что же он будет делать. Внезапно она услышала, как распахнулась задняя дверь.
— Эй! — крикнул мужчина с кухни.
Пенни отступила в столовую, которой они не пользовались. Мозг ее лихорадочно работал. Сможет ли она заманить незнакомца наверх и запереть его там в одной из комнат? Потом разыщет отца и сочинит про него какую-нибудь отвратительную историю, прежде чем тот успеет рассказать, как она прогуливает школу и выскакивает на шоссе.
Пенни слышала шаги незнакомца все ближе. Она проворно пересекла гостиную и бросилась вверх по лестнице, неуверенная, чего в ней больше — испуга или возбуждения.
Ступеньки громко скрипнули; он услышал. У нее едва хватило времени, чтобы скользнуть в ванную комнату и задернуть занавеску душа.
А все-таки кто он?
Пенни услышала, как он ищет ее в других комнатах, и подавила смех. Ее так и подмывало скинуть блузку и джинсы и включить воду, чтобы смутить его наповал, но в это время он сам открыл дверь ванной, отдернул занавеску и свирепо уставился на нее.
— Теперь ваша очередь прятаться, — озорно сказала она.
— Ты что, сумасшедшая? Кой черт заставил тебя перебегать перед самым носом моей машины?
— Какой машины? — Она выпрыгнула из душа и бочком двинулась к двери.
— И вообще, что ты здесь делаешь? — спросил незнакомец. — Кто ты?
— Я здесь живу. — Пенни выскользнула в узкий коридор.
Незнакомец догадался, что она собирается сделать, и успел сунуть ногу в дверной проем секундой раньше, чем Пенни хлопнула дверью. Он поморщился, но распахнул дверь без труда. Они стояли в коридоре и смотрели друг на друга. Стриженная голова незнакомца не доставала до потолка всего сантиметра два.
— Должно быть, ты Пенни, — резко сказал он.
— Правильно догадались. — Она была удивлена тем, что незнакомцу известно ее имя. А вы кто?
— Дом Уитфилд. Я не думал, что ты еще здесь. Я проводил уик-энд в Коннектикуте и подумал, почему бы не заехать посмотреть, как тут.
— Зачем?
— Ты разве не знаешь, кто я? — Он выглядел озадаченным.
— Нет.
— Я думал, отец рассказал тебе, — промолвил он.
Пенни с беспокойством выглянула в окошко сумрачного коридора, где они стояли, и увидела, как отец медленно и ссутулившись выходит из амбара. У ног его пищали цыплята. Взглянув в сторону дома, отец заметил черный «спайдер» и замер. Потом повернулся, вернулся в амбар и закрыл за собой дверь. Стоял теплый весенний день, бледно-голубое небо было безоблачным, луга уже окрасились зеленью новой травы. Но Пенни стало холодно. Она повернулась к странному незнакомцу, в умных карих глазах которого бешенная ярость так быстро сменилась удивлением.
— Рассказал мне — что? — резко спросила она.
— Что он продал ферму, — медленно ответил Дом. — Сделка была совершена прошлой осенью, но мы особо оговорили условие, что вы не уедете отсюда до мая. В конце недели приезжает моя мать. Я полагал, что вы с отцом уже уехали.
ГЛАВА 2
Солнце, должно быть, продолжало сиять, но так, словно кто-то задернул его пыльными занавесками. Теперь понятно, почему отец был таким молчаливым и отрешенным все эти длинные зимние месяцы. Все время он знал, что ферма им уже больше не принадлежит.
И он ей ничего не сказал! Пенни была возмущена и потрясена таким предательством.
— Вы сказали, что переезжаете в конце этой недели? — переспросила Пенни, и голос ее звучал скорее изумленно, чем расстроенно.
— Да, — ответил Дом и тихо добавил: — То есть приезжает моя мать, из Нью-Йорка. Она вышла на пенсию, а ей всегда хотелось жить на ферме.
— Тут не заработаешь! — серьезно сказала Пенни. — Здешние молочные фермы на самом деле переживают тяжелые времена.
— Она и не собирается заниматься молочным производством. Она просто хочет жить здесь.
— Должно быть, она сошла с ума. И как может кто-то хотеть жить здесь?
— Здесь спокойно…
— Вы хотите сказать, нудно.
— Тихо.
— Вы имеете в виду, скучно.
— Красиво.
— Вы хотите сказать, глупо.
Дом подавил улыбку.
— Ну, в любом случае мы с братом будем навещать ее. И ведь это не так далеко от Нью-Йорка. Она может приехать, если почувствует себя одиноко.
Пенни никогда и в голову не приходило, что они живут недалеко от Нью-Йорка. Двухчасовая поездка была для нее все равно что путь протяженностью в две сотни часов. Она никогда не была так далеко.
— Интересно, что же нам теперь делать? — Пенни сказала это больше самой себе.
Дом сочувственно прикоснулся к ее голой руке.
— Уверен, у твоего отца есть какие-то планы.
От его прикосновения внутри у нее словно что-то вспыхнуло. Не отрывая от Дома глаз, Пенни провела рукой по тому месту, которому он мимолетно прикоснулся, и в ее сузившихся голубых глазах засветился лучик надежды.
