— Почему-то Жаннет не кажется мне просто еще одним увлечением. — Они смотрели друг на друга. Джонни ничего не говорил. Эмми опустила глаза. — Во всяком случае так не может больше продолжаться. У нас совсем нет денег. Ты мог бы что-нибудь заработать и на съемках «Пылающего леса». И что же ты делаешь — выбрасываешь все эти деньги опять на тот же фильм?
— Большая часть ушла на уплату налогов.
— А что с деньгами от продажи дома?
— Тоже налоги.
— А я и не знала, что ты должен им миллионы.
— А я и не думал, что тебя так беспокоят деньги. Ты зарабатываешь на жизнь достаточно.
— На мою собственную жизнь. Но этого недостаточно, чтобы жить так… — Взмахом руки она обвела их роскошный особняк.
— Все равно, мне этот дом никогда не нравился, — сказал Джонни. — Кому захочется жить на горе вместе с кучкой скучных миллионеров? Кроме того, у нас отсюда, и правда, не самый лучший вид на Лос- Анджелес.
— Поэтому ты переезжаешь отсюда в полный клопов отель в Голливуде.
— Я не думал, что тебя и это беспокоит.
— Меня бы это не беспокоило, если бы мы были вместе.
— Но мы будем вместе.
— Может быть, в течение нескольких часов.
Он шагнул к ней.
— Ты такая красивая в голубом.
— Джонни.
— Если уж ты собираешься уйти, то по крайней мере не будь такой красивой.
— Прекрати.
Он повернулся и пошел на кухню налить себе выпить. Руки его тряслись. Черт побери эту Эмми!
— В этом есть и моя вина, — сказала она, следуя за ним. — Я хотела, чтобы ты стал другим. Я все надеялась, что ты изменишься.
Он улыбнулся ей.
— Я могу измениться, клянусь, — сказал он.
— Ты столько раз говорил это за прошедший год, что твое обещание звучит как шутка.
— Я рад, что ты все еще считаешь меня веселым. Я люблю тебя, Эмми.
Она отвернулась, и он подумал, что Эмми плачет. Но голос ее прозвучал абсолютно ровно:
— Безразлично, любишь ли ты меня или я люблю тебя. Я не могу жить с тобой.
В гостиной зазвонил телефон. Никто из них и не шелохнулся, чтобы снять трубку. В конце концов звонки прекратились, потом сразу же начались снова.
Автоответчик был уже упакован.
— Ты не можешь уйти, — сказал он.
— Ты словно не способен взглянуть на все глазами другого человека. Ты всегда режиссер, смотрящий на действие со стороны. Даже сейчас. Не можешь попытаться, хотя бы один раз, взглянуть на все с моей точки зрения?
— Твоя беда в том, что ты все видишь изнутри. Изнутри самой себя, и больше никого другого.
Опять они дошли до той грани, за которой последуют взаимные оскорбления. Джонни был настроен на то, чтобы не допустить этого. Он ушел в гостиную, но трубку звонившего телефона не снял. Ему не хотелось, чтобы у них с Эмми все закончилось плохо. Бог свидетель, он вообще не хотел, чтобы они расстались!
— До свидания, — сказала Эмми, надевая жакет.
— Я отвезу тебя в аэропорт, — предложил он.
Это избавит ее от того, чтобы бросать свою машину на стоянке в аэропорту и просить какого-нибудь приятеля забрать ее оттуда.
— Хорошо. Спасибо.
Большую часть пути они ехали молча. Эмми не хотелось начинать все сначала, а Джонни желал только одного — заползти в какую-нибудь темную нору и прекратить свое существование.
Он задыхался от ветра, прилетевшего в Санта-Ану из пустыни. Жара стала еще сильнее, когда он подъехал к Голливуду, после того как отвез Эмми. На четыре тридцать у него была назначена встреча с Домом. Он уже настолько превысил смету по съемкам «Пылающего леса», что совет директоров компании АПГ принял решение отказаться от дальнейшего финансирования проекта.
— Я пытался убедить их позволить тебе закончить, — сказал Дом, выглядевший в своем огромном кабинете, оборудованном кондиционером, свежим и спокойным. — Но ты уже отснял пленки почти на семьдесят часов и говоришь, что не сделал и половины? Что еще ты там снимаешь?
— Я преувеличил, — сказал Джонни с отчаянием в голосе. — На самом деле я почти уже все закончил.
— Мне, правда, очень жаль, что так произошло. Я знаю, что этот фильм значит для тебя.
— Д-да, ну ладно… — Джонни взглянул из огромного венецианского окна на окутанные дымкой верхушки небоскребов в центре Лос-Анджелеса. Дома сделали вице-президентом, и его новый кабинет был вдвое просторней, чем прежний.
— Меня беспокоит мама, — сменил тему Дон. — Ты давно говорил с ней?
— Нет. А что с ней?
— Доктор Гудман говорит, что она много потеряла в весе и у нее трудности с дыханием. Сама она мне ни в чем не призналась.
— Я позвоню ей.
— Может быть, ты заедешь к ней на несколько дней? Я настолько увяз здесь, что пока буду не в состоянии этого сделать. — Не услышав от Джонни ответа, Дон добавил: — Она слишком близко к сердцу приняла исчезновение Пенни. Она винит в этом себя.
— Я не могу поехать.
— Почему?
— Просто не могу.
— С тобой все в порядке? — спросил Дом.
— Д-да… Мне пора идти.
Дом проводил его до двери. Как это странно, уныло подумал он, что, хотя они и братья, Но разговаривать друг с другом они не могут. Как будто прилетели с разных планет.
— Кстати, мы с Тони отложили свое торжество. Ее родители все еще слишком подавлены смертью Вайолит, чтобы устраивать в сентябре пышную свадьбу.
— Наверное, для тебя это облегчение, — засмеялся Джонни.
— В какой-то мере… — Дом тоже засмеялся.
Братья посмотрели друг на друга. На глазах у Джонни были слезы.
— Что случилось? — спросил Дом, взяв Джонни за плечи.
— Она ушла… Эмми ушла.
— О нет!
Все-таки они не с разных планет, понял Дом, обнимая брата.
— Мне так жаль…
Джонни плакал.
ГЛАВА 25
Пенни, сказала она себе, глядя на свое отражение в зеркале в ванной комнате.
