недостаточно, чтобы судить о чьем-либо успехе или неудаче. Сейчас ты должна двигаться вперед. Найди еще один проект и работай над ним. Помни, что за спиной у тебя большой опыт, и надо его использовать в литературном творчестве.
Ларк приободрилась.
— Я поделюсь с тобой одной своей давней идеей, которая очень подойдет для компании «Стаффорд». Я собиралась поговорить с тобой об этом после громкого успеха «Пурпурной осени», которого я так ждала. — Она засмеялась над собственными словами. — Но, может быть, этим все равно стоит заняться.
— Расскажи.
Они сидели в его гостиной ранним сентябрьским вечером и пили чай. «Чай» был одной из самых симпатичных английских традиций, с которыми столкнулась Ларк. Каждый день она ждала наступления времени чая с предвкушением чего-то приятного. Она научилась, как надо ополаскивать чайник кипящей водой, прежде чем класть туда заварку, как надо наливать в чашку сначала молоко и только потом чай.
Высокие окна были раскрыты для мягкого сентябрьского воздуха. Она вдыхала аромат свежескошенной травы, спелых яблок и теплого чая и чувствовала себя совершенно как дома. Уже больше года Ларк жила в Англии, и значительную часть этого времени она провела в огромном загородном доме Карла. Сейчас она чувствовала себя здесь почти так же, как в своей собственной квартире.
— Дело, значит, обстоит так. — Она выпрямилась в кресле с высокой спинкой. — В прошлое Рождество я познакомилась с режиссером, который пытался получить деньги на съемки фильма о фотомодели Марии Бентон. Его замысел состоял в том, чтобы написать на основе ее биографии сценарий и снять художественный фильм. Но из того, что он рассказывал, выходило, что этот сюжет больше подходит для телевизионной пьесы на документальной основе. В нем было как раз необходимое сочетание блестящего и отвратительного.
— Мария Бентон. Я слышал о ней.
— Несомненно. Она была достаточно известна, чтобы множество людей слышали о ней, но в то же время не являлась очень уж значительной фигурой, и фильм о ее жизни не явится каким-то крупным разоблачением. Все в этой жизни было довольно мрачно.
— Да, я понимаю. А кто этот режиссер, с которым ты познакомилась?
— Его имя Джонни Уитфилд. Ты слышал о нем?
Карл улыбнулся.
— Да почти все о нем слышали. И что ты о нем думаешь?
Ларк усмехнулась.
— Несмотря на всю свою славу, на самом деле он человек ужасно мягкий и хрупкий. У меня возникло чувство, что ему действительно надо помочь с работой.
— Тогда почему бы не связаться с ним? — Карл налил им еще чаю. — Если его фильмы еще способны продаваться, ты можешь оказаться для него самым лучшим продюсером.
ГЛАВА 34
Несколькими днями позже Ларк достала визитную карточку Джонни. В это время в Пасифик- Палисейдс должно быть восемь часов утра.
Надо ли звонить? Может ли Дом узнать ее голос? Ей приходилось слышать, что по записи голоса человека его можно опознать так же, как и по отпечаткам пальцев. Если будет слышно, что он узнал ее по голосу, всегда можно будет повесить трубку.
Собравшись с духом, Ларк набрала номер.
— Алло?
Тони. Конечно. К этому времени они уже должны были пожениться.
— Я пытаюсь связаться с Джонни Уитфилдом, — сказала Ларк своим самым лучшим британским выговором. — Как я понимаю, он больше не живет по этому адресу, но вы, может быть, будете настолько любезны, что сообщите мне его новый номер телефона. Я звоню из Лондона, из компании «Стаффорд продакшнз».
— Минутку. — Тони прикрыла трубку рукой, но Ларк слышала, как она спросила: — Где у нас записан номер Джонни?
Она услышала приглушенный голос где-то рядом и поняла, что это голос Дома. Ларк закрыла глаза, чувствуя, что у нее кружится голова. Голос Дома.
Через минуту она опять услышала голос Тони:
— Алло? Я нашла его… секундочку. — И сообщила Ларк новый телефон Джонни.
— Огромное спасибо, — ответила Ларк и поспешно повесила трубку. Сердце ее бешено билось. Ей необходим был этот небольшой перерыв. Потом она снова потянулась к телефону. Чтобы двигаться дальше, ей была необходима концепция фильма, которую продумал Джонни.
Ей был необходим Джонни. Но на ее звонок ответил автоответчик.
— Здравствуйте, это автоответчик Джонни Уитфилда. После гудка передайте свое сообщение. Б-и-и- п.
Она быстро заговорила:
— Джонни, это Ларк Чандлер. Мы познакомились почти год назад, прошлым Рождеством. Я хочу переговорить с вами о том фильме, деньги для съемки которого, вы мне сказали, вы пытались получить здесь, в Лондоне. Это фильм о Марии Бентон. Сейчас я работаю в компании «Стаффорд продакшнз», и мне кажется, что к вашему фильму может быть проявлен интерес, если вы еще не решили его судьбу иначе. Позвоните мне.
На следующий день Джек пригласил ее на ужин в «Савой», и она поведала ему о своем плане. Джек поддержал ее стремление, но посоветовал не слишком полагаться на Джонни Уитфилда.
— Он пьяница и амбициозный транжира. Но в отношении фильмов вопросов нет: все его фильмы прекрасны.
Ларк покачала вино в своем бокале. Она явственно ощущала, что в мыслях у Джека присутствует нечто большее, чем просто работа.
— Ларк…
Она подняла глаза.
— Да?
— Я хочу, чтобы после ужина мы пошли ко мне.
Она задержала дыхание.
— Нет.
— Я позвоню в компанию.
— Нет.
— Я все прекрасно понимаю, — сказал он тихо. — Ты влюблена в кого-то другого. Ты думаешь, что никогда не сможешь относиться ко мне так, как относишься к этому человеку. Он так сильно обидел тебя, что ты не можешь себя заставить довериться другому. Карл рассказал мне довольно много, чтобы я смог понять. — Он смотрел серьезно. — Я все-таки хочу, чтобы мы пошли ко мне.
Это было довольно странно, но Ларк не так уж неохотно отнеслась к этому предложению, как она думала. Воспоминание о последнем мимолетном поцелуе посреди улицы сохранилось. Это правда, она никогда никого не сможет любить так, как любит Дома, но разве это значит, что она останется безразличной к другим мужчинам?
Квартира Джека, находившаяся совсем рядом с Парламентской площадью, была большой и просторной. Ее высокие окна выходили на Вестминстерское аббатство и здание парламента. Пока они добирались туда, пошел дождь, и по стеклам стучали крупные капли, Ларк стояла и смотрела в окно, она нервничала.
Джек подошел и, встав сзади, обнял ее за талию.
— Хочешь поговорить? — прошептал он.
