— Что же произошло? — В голосе Одри больше не было ничего шутливого, она смотрела на Жюльена с искренним сочувствием.
Жюльен покосился в сторону перегородки, отделяющей водителя от пассажиров, убедился, что она поднята, и начал рассказывать.
…Это была самостоятельная, уверенная в себе молодая женщина, которая прекрасно знала, чего хочет от жизни. Он едва окончил лицей, она была студенткой старших курсов. Ее заботила будущая карьера, мужчины были для нее лишь источником жизненных удовольствий, она уверенно шла к намеченным целям и была начисто лишена сантиментов.
Но это Жюльен понял потом, тогда же он замечал лишь плавность движений возлюбленной и выразительность огромных глаз, любовался чувственной линией рта и вдыхал аромат ее кожи и волос, когда фея проносилась мимо по коридору университета, едва не задевая его, но в упор не замечая.
Однажды ему посчастливилось оказаться с ней в одной компании во время студенческих посиделок. Жюль сделал все возможное, чтобы обратить на себя внимание чаровницы. И — о чудо! — был замечен и удостоен медленного танца. А потом, разгоряченная шампанским и его пылкими словами, она прошептала: «Поедем ко мне!»
Это была его первая ночь в объятиях женщины. Жюль был нежен и страстен, он вкладывал весь жар любви в каждый поцелуй, неистово повторяя слова восхищения и признания.
Должно быть, он немного тронул ее ледяное сердце, поскольку они встречались целый месяц. Месяц, полный чувственных удовольствий и его клятв в любви и верности. А потом он увидел ее, целующую другого, и на его возглас отчаяния и боли она ответила недоумением.
Эта женщина не была создана для постоянства и нежности, а потому никому ничего не обещала и никому не позволяла стать властелином своих чувств и дум. Жюльену пришлось смириться с тем, что любимая вычеркнула его из своей жизни.
Сначала он мучился, переживал, пытался искать с ней встреч, требовал объяснений, забросил учебу и даже топил свое горе в вине. Но потом понял, что это глупо и пора возвращаться к жизни, преодолев боль.
С тех пор Жюльен не искал любви. Он ее избегал. Лишь физическая близость, союз тел, но не душ, — это все, что он мог позволить себе, чтобы защитить себя от боли.
Но он не был жесток, поэтому выбирал тех женщин, для которых такие отношения были естественными. Он не хотел никому мстить, желая лишь обезопасить себя от разочарований. И даже бездушные куклы, искавшие в союзе с мужчиной лишь удовольствие и материальную выгоду, а отнюдь не взаимопонимание и нежность, при расставании получали от него небольшую компенсацию, как та же Мими.
Один раз он едва не влюбился снова, но вовремя смог отличить корысть от подлинных чувств и расстался с той девушкой без видимых потерь.
Одри была потрясена. Так вот она, истинная причина «ветрености» Жюльена.
— А ты не думал о том, что, защищая себя от боли, ты лишаешь себя и радости, возможности найти счастье, — тихо произнесла Одри.
— Я привык, — пожал плечами Жюльен. — Привык и ничего не хочу менять.
Он уже снова опустил забрало, недоумевая, что заставило его так разоткровенничаться — ведь он много лет не раскрывал душу ни единому человеку. Чтобы сменить тему, Жюль принялся шутить и болтать о пустяках.
Такси остановилось у ресторана, и Одри охнула, выражая свое восхищение. Это было одно из заведений всемирно известной сети, очень изысканное и престижное.
Они сели за любезно указанный метрдотелем столик, им принесли меню и предложили аперитив.
Пока Жюльен развлекал свою спутницу разговорами, к их столу подошел немолодой мужчина и на ломаном французском восхищенно воскликнул;
— Так и есть! Это вы! А мы с женой был спорить, показалось нам или нет!
Одри узнала тучного туриста, которого видела в своем отеле вчера, во время ужина.
— Простите нас за беспокойство… — Дама встала из-за столика и присоединилась к своему мужу. — Но мы были сегодня на выставке и не могли не выразить вам своего… как это слово… восхищения! Надо же, такая молодая девушка и такой талант! Можно попросить у вас автограф?
— Конечно, — смутилась Одри и подписала протянутую открытку с видом Ниццы.
— Как нам повезло, правда, дорогая? — продолжал турист. — Мы из Мичигана, — пояснил он. — Устроили себе небольшой холидей. Нельзя же все время заниматься бизнес, надо иногда веселиться, андестенд ми? Мы купаться, загорать, смотреть выставка и видеть там вы! Были решить поужинать в знаменитый французский ресторан — и видеть вас снова за соседний стол! Вы прекрасно рисовать!
— Очарованы, просто очарованы, — вторила мужу американка.
— Спасибо, — улыбалась Одри. — Спасибо за ваши слова. — Щеки ее были розовыми от смущения. Другие посетители с интересом оборачивались, и только прекрасно вышколенный персонал делал вид, будто ничего не происходит.
— Еще раз извините нас за беспокойство, о'кей? — поклонился турист, и супруги вернулись за свой столик, с жаром делясь впечатлениями.
Соммелье открыл заказанное вино и предложил Жюльену оценить качество напитка. Официант принес тарелки с аппетитными закусками.
Жюльен улыбнулся и заметил:
— Ты становишься знаменитой. Скоро с тобой нельзя будет спокойно пройти по улице из-за толпы поклонников, просящих автограф. — Но, несмотря на шутливый тон, в голосе его звучала гордость.
— Боюсь, что живопись — это не та сфера, в которой приобретают толпы поклонников, — возразила Одри. — Я же не кинозвезда.
— И хорошо. Они такие капризные и избалованные, — поморщился Жюльен. — Недавно одна заказывала у нас эксклюзивную ткань для своей гостиной. Знаешь, кто?
Он назвал имя. Одри открыла рот от изумления.
— Так вот, она буквально извела нас. «Фон должен быть сиреневым. Что? Разве это сиреневый? Да вы когда-нибудь видели сиреневый цвет, молодой человек, или вы дальтоник? Обратитесь к окулисту, прежде чем работать с тканями. А на нем должны быть розы. Что? Разве это розы? Да вы когда-нибудь видели розы?»… И все в таком духе.
— Ужас, — рассмеялась Одри. Она с удовольствием прикончила порцию грибного паштета, и тут же как из-под земли вырос официант, который принес горячее.
После вкусного ужина с прекрасным выдержанным вином Одри и Жюльен решили пойти в отель пешком. Они спустились по широкой мраморной лестнице к пляжу. Одри сняла вечерние туфельки и пошла босиком, с наслаждением погружая ступни в еще теплый песок. Жюльен пытался сохранить вид солидного человека, но быстро набрал в туфли песка и последовал примеру своей спутницы.
Они шли не торопясь, их волосами играл легкий бриз, приносящий с моря ощущение свежести и прохлады, такое приятное после жаркого июльского дня. Одри тихо вскрикнула, неловко наступив босой ногой на камешек, и Жюльен тут же придержал ее за локоть. Она подумала, как это приятно, когда рядом с тобой мужчина, на которого в любой момент можно опереться.
Было так хорошо, что ни о чем не хотелось говорить. Одри просто наслаждалась ощущениями и осторожно ступала по песку, придерживая шуршащую юбку: букет любезно согласился понести Жюльен. Он пытался предложить оставить это чудо флористики в ее отеле, но Одри ни за что не соглашалась расстаться с символом своей победы. В ресторане официант поставил цветы в вазу, и разноцветные лилии, слегка подвядшие за вечер, вновь воспрянули.
Жюльен размышлял о том, как это удивительно, что вчерашняя девочка, трудный подросток, очередная из его проблем, внезапно превратилась в красивую и талантливую женщину, которой восхищаются, о которой говорят… И о том, как ему теперь к этому относиться. С одной стороны, он был горд, понимая, что в этом есть и его заслуга. С другой…
Хотелось верить, что теперь все у нее пойдет, как надо. Одри делает успехи, еще немного — и она
