права не считаться с его мнением. Но с другой стороны, сейчас, раз уж Энни здесь, они могли бы с пользой провести время, решила Келли.
— Вскипяти чайник, а я пока найду для тебя кое-что.
Достав из серванта пачку масляного печенья, Келли положила ее на стол и пошла за большим конвертом, который отыскала в гостиной на стопке журналов по коневодству. Энни поставила на стол чашки с дымящимся чаем, и Келли, сев и распечатав печенье, стала машинально отправлять себе в рот одно за другим. Она остановилась, лишь обнаружив, что съела уже штук шесть, и удивилась своему аппетиту, который несколько дней назад абсолютно пропал. Энни, не сводя глаз с конверта, большими глотками пила чай.
— Взгляни. — Келли подвинула конверт, и Энни, поставив чашку, с любопытством открыла его и вытащила несколько фотографий и листочков бумаги.
— Вы собрали все это про меня и Звездочку?
— Просто я записала кое-какие воспоминания, — кивнула Келли, отхлебнув чай. — Я сохранила стихи и рассказы, которые ты здесь оставила.
— Тогда я писала веселые стихи. — Энни пристально уставилась на листок бумаги, а потом, вздохнув, стала рассматривать фотографии.
— Помнишь, какой жалкой была Звездочка, когда мы привезли ее домой? — Келли положила сверху одну из фотографий.
— Она была такой тощей! — выдохнула Энни.
— Но Звездочка стала просто красавицей, когда вы со Стивом начали правильно кормить ее. — Келли положила еще одну фотографию рядом с первой. — Можно поверить, что это та же самая лошадь?
— Здесь она выглядит счастливой. — Энни с улыбкой погладила фотографию, но вскоре ее улыбка погасла. — Я до сих пор скучаю по Звездочке. Как вспомню о ней, мне хочется заплакать.
— Мне тоже, — призналась Келли, накрыв рукой ладошку девочки. — Но, вспоминая, как хорошо ей было здесь, я радуюсь, что она чувствовала нашу заботу. Если хочешь, мы сделаем из них альбом, — Келли постучала пальцами по стопке фотографий, — и ты всегда, глядя на них, будешь вспоминать Звездочку.
— Правда? — Энни широко раскрыла глаза. — И вы мне поможете?
Больше часа они подбирали материал для альбома, и каждое фото, каждый листок бумаги вызывали приятные воспоминания. Энни наклеила на обложку свой рисунок.
— Помните, как она обычно закрывала глаза и покачивалась, когда я почесывала ей за ухом?
— А помнишь, как Звездочка радовалась, услышав твой голос? Она начинала гарцевать и бить копытом.
— Звездочка любила меня.
— Ты была добра к ней, и она очень любила тебя, — согласилась Келли.
Услышав шаги на крыльце, они обе вздрогнули, и Энни испуганно взглянула на Келли.
— Все будет хорошо, — успокоила ее Келли, хотя сама была далеко не уверена в этом. — Поставь чашки в раковину, я впущу твоего папу.
— Сперва я пойду в туалет, но сейчас же вернусь. — Энни выбежала из комнаты, а Келли пошла открывать дверь.
Когда Келли открыла дверь, первым порывом Брента было коснуться ее, обнять, притянуть к себе и никогда не отпускать. До этого момента он не сознавал, как гложет его тоска, а сейчас, когда увидел Келли, стоявшую на пороге со смущенной улыбкой, у него сжалось сердце. Да, Брент любил Келли и желал ее, но прежде всего хотел увидеть дочь.
— Где Энни?
— Она здесь. Входи. — Келли распахнула дверь.
Поколебавшись, Брент вошел в кухню, но тут же пожалел об этом. Тепло, свет и знакомые запахи взбудоражили его, и он, стиснув зубы, отчаянно старался избавиться от нахлынувших эмоций. Брент привык защищать и оберегать Энни, но, познакомившись с Келли, старался проявлять сдержанность и не выказывать тревоги за дочь. Однако Келли смотрела на все совсем не так, как он. Она позволила его дочери просидеть целую ночь возле умирающей лошади. У Келли нет материнского инстинкта, поэтому она не подходит для эмоционально ранимой Энни, требующей бережного отношения к себе. Но сердце убеждало Брента, что он не прав. Брент понимал, что глубоко обидел Келли, но его главной заботой была Энни. Взглянув на Келли, он заметил, что она побледнела и осунулась, а в глазах застыло страдание. Бренту очень захотелось спросить у нее, как она живет и чем занимается. Он уже открыл рот, но тут уловил запах лошадей, кожи и внезапно осознал, что соскучился по этим проклятым животным. Посмотрев на висевшую у двери рабочую куртку Келли, Брент испытал желание потрогать ее, убедиться, что она пропитана запахом женщины и лошадей, составляющих для нее смысл жизни.
— Мне очень жаль, что все так сложилось, — промолвил Брент, не сводя глаз с куртки. — Я действительно надеялся, что у нас что-то получится.
— А я не считаю все таким уж безнадежным.
— Прежде всего я должен думать об Энни. — Брент был удивлен саркастическим замечанием Келли и изумрудной искоркой, блеснувшей в ее глазах. — А мы, видимо, находимся на противоположных полюсах, когда речь заходит об определенных вещах. Не могу признать твой поступок разумным.
— И ни для обсуждения, ни для компромисса нет места? Все должно быть только по-твоему?
— Я воспитывал дочь одиннадцать лет. — Брент неприязненно посмотрел на Келли. — Неужели ты полагаешь, что за несколько месяцев набралась опыта и способна отодвинуть меня на второй план?
Нахмурившись, Келли начала что-то говорить, но при появлении Энни умолкла. Посмотрев на отца, девочка перевела взгляд на Келли, и надежда, вспыхнувшая в глазах дочери, насторожила Брента. Он решил уехать, пока ситуация не вышла у него из-под контроля. Энни так же упряма, как и Келли, и, если они объединятся, ему не избежать стычки. Маленькая девочка не сознает, что отец делает все только ради ее же блага. А вот Келли способна понять, что должна держаться в стороне.
— Ты готова ехать? — обратился Брент к дочери.
— Нет.
Пять месяцев назад категорический отказ Энни ошеломил бы Брента, но сейчас он чувствовал, что теряет контакт с дочерью и обвинял в этом Келли.
— Энни, бери свои вещи, мы едем домой.
— Не поеду. Я хочу остаться с Келли.
— Это мы с тобой уже обсуждали. — У Брента заходили желваки на скулах. — Я твой отец, и ты едешь со мной домой. Немедленно.
— Я не могу. Мы делаем альбом про Звездочку и еще не закончили.
— Что вы стараетесь доказать? — Недавно открывшаяся язва дала о себе знать, и острая боль в желудке усилила раздражение Брента. Он мрачно посмотрел на Келли. — Неужели того, что вы ей устроили, мало? Вы собираетесь излечить травму, повторив все заново? Бери куртку, — он ткнул пальцем в Энни, — и идем. Сейчас же!
— Ты не смеешь руководить моими чувствами! — Подбоченившись, Энни с вызовом взглянула на отца. — Я хочу говорить о Звездочке. Только ты не желаешь ни о чем говорить. Только ты не плакал, когда умерла мама. Тебя ничто не волновало. Ты просто заставил ее исчезнуть, как будто она вообще никогда не существовала. И если я умру, ты поступишь точно так же.
— Энни, ты заблуждаешься! — Бренту казалось, что пол покачнулся у него под ногами. Девочка не понимала, через какие мучения он прошел, стараясь ради нее быть сильным и пряча свою боль. Брент бросил злобный взгляд на Келли, бесстрастно стоявшую поодаль. — Невероятно! Вы вбиваете в голову ребенку такие мысли, а потом удивляетесь, что я не доверяю вам свою дочь? А вы, мисс Логан, — он повернулся к смутившейся Энни, — идите к машине. Немедленно и без всяких возражений. — Брент снова ощутил боль в желудке.
Глаза Энни наполнились слезами. Подойдя к столу, она взяла альбом, потом сдернула с крючка куртку и хлопнула дверью. В наступившей тишине этот звук эхом отозвался в голове Брента. Он уставился туда, где только что стояла Энни, а затем обратил взор на Келли. Та стояла не шевелясь и смотрела на него как на незнакомого человека. Ее вид глубоко ранил Брента.
