же собиралась устроиться на работу!» А если я не найду работу, смогу ли я довольствоваться одними только кофейнями? Может, и да. Стану членом родительского или еще какого-нибудь комитета… Комите-е- е-е-е-е-ет! Я чуть было не въехала в живую изгородь. Черт, вот так люди и сходят с ума, и, кстати, раз уж я заговорила… Я резко остановилась посреди проселочной дороги. И уставилась на дорожный знак.
— Почему мы остановились? — спросил Бен, который всю дорогу сидел с картой и весьма эффективно выполнял обязанности штурмана. — Нам тут прямо.
— Да, я знаю, просто… — Я облизнула губы и вдруг, повинуясь импульсу, крутанула руль влево и понеслась по узкой тропке.
— Нет! Нет, мам, ты едешь совсем, совсем не в ту сторону! Та дорожка вела прямо к бабушкиному дому! Надо было ехать прямо! — Бен обернулся, глядя на перекресток.
— Ты уверен? А мне показалось, что так быстрее. Да и какая разница. Если что, можем вернуться на ту дорогу. Тут кольцевая. — Теперь я внимательно изучала знаки на каждой развилке. — Мы просто проедем через соседние деревни: очень живописный маршрут.
— Но это же огромный круг! И ты неправа, дорога здесь не кольцевая! — Бен, нахмурившись, изучал карту.
Я сделала глубокий вдох и вцепилась в руль. Ну почему этот чертенок такой умный? Ведь у него, между прочим, дислексия! Почему он не может вести себя как обычный ребенок, у которого проблемы с обучением? Нет, сидит себе и изучает карту, как заправский навигатор.
— Значит, будем внимательными туристами! — весело проговорила я. — Интересно, куда ведет эта дорога?
— Вообще-то, в Бартвуд, — угрюмо промямлил Бен. — А потом в Гексхэм.
— Правда? — выпалила я. — Гексхэм. — Я просто должна была произнести это название. Вертела его на языке, смаковала. Как мило, что название деревеньки начинается с Гекс… Гекс как раз рифмуется с… М-м-м-м. Прелесть. Да, это территория Чарли Флетчера. И мне нужна моя доза. Мне нужен глоток свежего воздуха.
— А знаешь, ты прав. — Я притворилась удивленной. — Это действительно Бартвуд, и если мы проедем еще чуть-чуть по той дороге… — На заднем сиденье воцарилась гробовая тишина. — Вот мы и приехали. Гексхэм.
Я выпрямилась и стала взволнованно смотреть по сторонам. Мы медленно тарахтели по живописной деревеньке: здесь был и паб «Грязная утка», и деревенское поле для гольфа. Я судорожно озиралась, изучая вывески на воротах. «Яблоневый дом», «Коттедж Тюдоров», но никакого…
— Почему мы так медленно едем? — возмутился Бен.
— Я проголодался, может, конфеток купим? — заныл Макс.
— Купим, дорогой, только вот, похоже, здесь нет магазина. Хотя есть церковь.
— Ну и что.
— Значит, «ферма у церкви» должна быть где-то здесь, — сквозь зубы пробормотала я. — Ага! Бинго.
Рядом с церковью, как и следовало ожидать. Я тут же притормозила и уставилась на дом. Продолговатый, низкий и старый на вид фермерский коттедж, вероятно, семнадцатого века, с белеными стенами и деревянными балками под потолком; позади был ухоженный сад и пруд с утками. У входа же — непременная подъездная дорожка с хрустящим гравием, а вокруг — белый частокол. Удобный дом, но вовсе не шикарный и не помпезный — а очень, даже очень симпатичный. Я восторженно застонала.
— Какая прелесть, — вздохнула я, остановившись на противоположной стороне дороги и выглядывая в окно. — Просто сказка.
— Что? — спросил Бен.
— Деревушка эта, — как ни в чем не бывало прощебетала я. — Тебе не кажется?
Бен пожал плечами и оглянулся.
— Нормальная деревня. И почему мы остановились?
— О, это потому, что мне надо отправить письмо, дорогой.
А что, хорошо. Очень даже хорошо я придумала — как раз через дорогу стоит красный почтовый ящик, прямо у частокола. Интересно, он дома? Просто поразительно, как же мне хорошо оттого, что он снова рядом, оттого, что я просто знаю, что он здесь проводит время, что он здесь живет! От этой мысли по артериям опять заструилась кровь — а ведь еще десять минут назад я готова была их вскрыть! Но сейчас уже нет. Сейчас мое сердце бьется аж в кончиках пальцев, колотится, как африканский тамтам. Я снова чувствую себя живой, я чувствую… Упс! Ой-ой-ой, открывается дверь. И из нее выходит молодая женщина…
— Ма-а-а-ма-а-а! — раздался крик с заднего сиденья.
— Еще минуту. Шнурки развязались, — прошипела я, наклонившись к самым педалям.
Приподняв голову всего на дюйм, я присмотрелась. Да, все точно: молодая женщина в джинсовом платье, с сумочкой в руке, с длинными светлыми сияющими волосами обернулась и говорила с кем-то на дорожке, и этот кто-то… Черт! Это был он! Он был там! Застыв от чувства вины и восторга, я смотрела, как он положил руку ей на плечо и торопливо ее обнял, а потом она повернулась и пошла к машине. Я не могла видеть их обоих, и сначала косилась то на нее, то на него, но потом решила все-таки полюбоваться им.
Выглядел он шикарно, разумеется: смуглый, широкоплечий, темные волосы взъерошены. На нем была темно-синяя футболка и летние брюки. Одной рукой он облокотился о дверь, глядя, как она садится в машину. Девушку мне уже почти не было видно, к тому же она стояла ко мне спиной, но я достаточно хорошо ее рассмотрела, чтобы понять, что она стройная красивая блондинка с копной блестящих волос. Она завела мотор и высунула голову в окно.
— Нам еще что-нибудь нужно?
— Пару пива можешь купить, — выкрикнул Чарли. — И молоко кончается.
Она кивнула, ловко развернулась и выехала по гравийной дорожке, направившись прямо в мою сторону. Я моментально нырнула под сиденье.
— Ты же вроде говорила, что хочешь письмо отправить? — спросил Бен.
— Да, да, точно. Сейчас только завяжу шнурки…
— Мам, ты в босоножках. И где это письмо?
Я села, потянулась к сумке и тут поняла, что Чарли все еще стоит в дверях и теперь, когда она уехала, с любопытством смотрит на нашу машину. Наверное, думает, кому это взбрело в голову остановиться против его дома на пустынной деревенской улице безо всякой явной причины.
— Скорее, Бен, держи. — Я порылась в сумочке и сунула ему в руку письмо. — Беги и отправь письмо, только быстро.
Он вытаращился на конверт.
— Но тут уже есть штамп, мам. Тебе нужна новая марка.
— Без разницы, просто пойди и опусти.
— Это же старый счет за газ, мам. И адресован тебе. Он не дойдет!
— Просто отправь его, Бен, прошу!
Ну вот, теперь Чарли уже вовсю на нас пялится и закрывает глаза от солнца, чтобы рассмотреть получше.
Я вся взмокла. У нас должна быть причина, чтобы здесь находиться: вдруг он потом заметит машину и поймет, что я за ним слежу? И еще он не должен меня узнать, а то еще подумает: «Боже, как странно, я же ее в Лондоне видел, а теперь она здесь, прямо напротив моего дома!»
— И конверт открыт, мам. Это просто старое письмо, которое ты нашла в сумке! Оно никуда не дойдет!
Я глубоко вздохнула.
— Дойдет. Такой большой счет, они будут рады получить чек!
— Но это же счет для тебя, — не унимался Бен, — а не для них.
— А НУ ИДИ ОТПРАВЬ ЭТО ЧЕРТОВО ПИСЬМО, БЕН, А НЕ ТО Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ!
Повисла зловещая тишина. Через секунду Бен выскользнул из машины, перешел дорогу, положил письмо в ящик и молча вернулся. Мы на полной скорости сорвались с места, как раз когда Чарли хотел
