собирается прыгнуть. Он видел это во сне и теперь, когда Жозефин прочла ему магические шлоки, твердо знал, что он и никто другой должен спасти ее.
Еще вчера, после того, как Жозефин прочла ему перевод надписи на камне, он наполовину очнулся от длительного бреда. И внезапно вспомнил о клочках бумаги, исписанных непонятными каракулями, которые собирался показать Кристине и о которых до сих пор не помнил. Вернувшись домой, он обыскал комнату, кухню и даже ванную, но ничего не нашел.
Предчувствие беды не покидало его всю ночь. Он почти не спал, все время думал о Кристине и даже несколько раз порывался поехать к ней. Но что-то удерживало его. Он по-прежнему периодически впадал в полубредовое состояние и порой не понимал, спит он или бодрствует.
Полное пробуждение наступило только с приходом утра. Он проснулся со словами шлоки в голове:
И вдруг осознал, что больше недели жил, словно повинуясь чужой воле. Вместо того чтобы объясниться с Кристиной, он общался по телефону с Айшей. Он даже собирался назначить Айше свидание. Как он мог?
Даже вчера, когда он наконец дождался Кристину… Он ведь приехал к ней, чтобы сказать ей о любви. Почему не сказал?
Сегодня весь день с самого утра он разыскивал ее. Он был несколько раз у ее дома, он торчал с двенадцати до двух у арки института. Потом объездил все места, где они бывали вместе. Даже сидел у реки возле храма Аганджан Махадев.
Десять минут назад, когда он снова мчался к ее дому, он каким-то чудом встретил на дороге Жозефин. Вернее, чудом не столкнулся с такси, в котором она сидела.
Теперь было ясно, что магические шлоки, неизвестным образом попавшие в его дом, были найдены Кристиной. Сегодня утром она узнала их перевод, а это означало, что если он сейчас не успеет к обрыву недалеко от храма…
Он увидел ее изящную фигурку издалека и, чтобы привлечь ее внимание, принялся яростно сигналить. Ветер полоскал полы ее платья, развевал волосы, но она, казалось, ничего не чувствовала и не слышала.
– Кристина! – изо всех сил прокричал он, высунувшись из окна джипа. – Я люблю тебя!
Его надрывный крик заставил ее повернуть голову. Резко остановив джип, он бросился к ней, схватил за руку, оттащил от края обрыва и крепко обхватил руками.
– Кристина… Милая… Любимая… – бормотал он, задыхаясь, зарываясь носом в ее волосы.
Она спокойно положила голову ему на плечо.
– Риши, ты вернулся… Где ты был все это время?
– О, девочка, не спрашивай… – Он чувствовал, как из глубин его существа на волю рвутся рыдания. – Главное, что теперь мы снова вместе…
Не в силах больше сдерживать себя, он разрыдался. Она прижала его голову к себе и стала гладить. Он рыдал горько и сладко как ребенок, орошая ее шею, сильнее сжимая ее в руках.
– Я люблю тебя… – всхлипывая, бормотал он.
– Я тоже люблю тебя, Риши, – прошептала она и тоже разрыдалась. – И мы никогда теперь не расстанемся…
– Никогда…
Они медленно опустились в траву, и, взяв в ладони ее лицо, он принялся отчаянно покрывать его поцелуями. Их слезы, смешиваясь, закапали на влажную траву.
– Я знала, что ты придешь.
– А я знал, что ты будешь ждать…
Наконец, выплакавшись, они в обнимку медленно побрели по дороге в сторону храма Аганджан Махадев.
– Риши, как ты думаешь, что с нами было? – спросила она, подняв на него глаза.
– Я думаю, что моя сестра Нилам пыталась разлучить нас с помощью черной магии, – ответил он.
– Она владеет черной магией?
– Не думаю. Скорее всего, она кого-то наняла.
– Она хотела убить меня.
Он остановился, прижал ее к себе и поцеловал в губы.
– Малышка, давай как можно быстрее забудем об этом. Теперь весь этот ужас позади. С Нилам я сам разберусь. Лучше давай любоваться луной.
Они миновали дворик храма и спустились к реке. По небу мирно плыли редкие тучки, время от времени скрывая лицо луны, которая стыдливо выглядывала из-за них.
– Помнишь, Риши, как мы здесь впервые поцеловались, – сказала она, задумчиво оглядывая берег.
– Конечно. Вот на этом камне. – Он запрыгнул на камень, притянул ее за собой и снова заключил в объятия. – И я собираюсь сделать это снова, – сказал он, склоняясь к ее губам.
Она резко отвела голову сначала в одну, а потом в другую сторону, дразня его. И видя, как отчаянно он преследует ее губы, вдруг откинула голову назад и рассмеялась.
– А ты помнишь, как ты испугался, что у нас это может далеко зайти? – спросила она.
– Нет, не помню, ничего такого не помню, – пробормотал он и стал целовать ее в шею.
Она вздрогнула и перестала смеяться. Поцелуи, подобные прикосновениям крыльев бабочки, заставили ее замереть и прислушаться к сладкому трепету внутри. Теперь в тишине ночи слышались только ее глубокие и частые вздохи.
Наконец, изнемогая от наслаждения, она притянула его голову к своему лицу и стала жадно ловить его губы. Ей казалось, что сейчас без его поцелуя она умрет.
– Кристина, жизнь моя… Любовь моя… – пробормотал он горячим шепотом.
Их губы слились в долгожданном поцелуе. В этот момент выглянувший в просвет между тучами луч луны озарил их лица, окутал мягким светом их переплетенные друг с другом тела.
Наконец, тяжело дыша и не разжимая объятий, Риши прервал поцелуй и уставился в ее огромные, загадочно блестящие глаза.
– Сила любви подарит ключ… – тихо проговорил он.
– Полной луны отражая луч, – с улыбкой добавила она. – Я знаю, что это про нас. Под светом этой луны и силой нашей любви темные чары распались, и этот поцелуй, как ключ, снова открыл наши сердца друг для друга, – с неожиданной уверенностью пояснила она.
Риши с восхищением уставился на нее.
– Девочка, ты гениальна. Может, попробуешь разгадать все шлоки?
– А что здесь гадать? Все и так ясно, – со спокойной уверенностью продолжала она. – «Под защитой Быка»… Ну это может означать у храма Шивы, ведь бык Нанди всегда сидит у входа в храм Шивы.
– Верно. – Он перевел взгляд на реку. – А вот тебе и чистые воды.
Она рассмеялась.
– Ты не менее гениален. Но скажу тебе больше.
– И что же?
– А то, что Белый Камень находится под нашими ногами.
И он, и она невольно опустили глаза и с полминуты смотрели на белый камень, на котором они стояли.
– Малышка, невероятно… Шлоки в точности говорят об этом месте. Только… – Его голос взволнованно дрогнул. Он невольно протянул руку и прижал ладонь к ее животу. – Только…
У нее резко перехватило дыхание. Глаза застелили слезы.
– Да, Риши, – с трудом проговорила она. – Он во мне. Наш малыш… Пока еще нерожденный.
Страшное воспоминание о том, что она собиралась погубить и себя, и крошечную жизнь внутри нее, повергло ее в ужас. Заметив в ее глазах слезы, Риши прижал ее голову к своему плечу. Несколько минут они стояли молча, потрясенные, переполненные ужасом и восторгом.
– Я буду любить и беречь вас обоих, девочка. Клянусь, – наконец проговорил он и опустился перед ней на колени.
