остатки воды на ее теле.
— Ты ужасно догадливая.
Каждый клочок одежды, наползающий на тело Синтии, казался ей чем-то враждебным, недружелюбным и чужим. Наконец, как узница, она оказалась в плену материи. Махеш принялся одеваться сам, и Синтия заметила, что его движения стали нервными, резкими и угловатыми. Ему, как и ей, стоило огромных усилий скрывать грусть. Она дождалась, пока он оденется, и подошла к нему. Поправила воротничок рубахи.
— Махеш, любимый, я не хочу, чтобы ты провожал меня в аэропорт. Это опасно.
— Нет. Я так решил. И, пожалуйста, не спорь.
— Махеш, умоляю тебя, не делай этого…
Но в его глазах опять появился уже знакомый ей блеск. И Синтия поняла, что он сделает, как решил.
— Безумец! — нахмурившись, сказала она.
Он обнял ее и прижал к себе.
— Не волнуйся, милая. Я буду очень осторожен.
Она тяжело выдохнула. Взывать к разуму безумного упрямца бесполезно. Что ж, будь, что будет. Они не в первый раз рискуют..
Если раньше их любовь казалась только искрой в темноте неизвестности, то теперь она горела ярким, ровным пламенем, озаряя будущее. И если вдруг случится что-то нежелательное, у Синтии в компьютере достаточно материала, чтобы тут же вмешаться.
Она взяла его руку, лежавшую у нее на плече, и сжала.
— Пойдем?
Хари и Дипак ждали их у вертолета.
Перелет через горы и опасные узкие каньоны промелькнул, как короткое сновидение. Вертолет приземлился, и компания пересела в «кадиллак».
— Мы подбросим тебя к отелю, а потом будем ждать за перекрестком. — Махеш сжал ее руку. — Все будет хорошо.
— Верю…
Вскоре машина уже лавировала по дорогам Катманду и наконец остановилась у «Астории».
На сборы вещей у Синтии ушло минут пятнадцать. Старая журналистская закалка не подвела. Переодевшись в джинсы и рубаху, она позвонила в приемную. Последовала процедура сдачи номера, прощание с администрацией и служащими отеля, ее торопливый автограф в книге регистрации…
И ни одного провожающего! Что ж, слава Богу…
Синтия вышла из отеля и заторопилась к перекрестку. Вскоре она уже сидела рядом с Махешем.
Как только машина тронулась с места, Махеш взял ее руку в свою. Почти всю дорогу они сидели молча, как будто боялись заговорить, и в какой-то миг Синтии показалось, что эта поездка рядом с ним будет длиться вечно.
Но вечность — это другое измерение. Реальность этого мира жестоко напомнила о себе, когда «кадиллак» въехал на автомобильную стоянку возле аэропорта. Проснувшаяся память о расставании застучала в виски и снова сдавила сердце.
— Мы ведь ненадолго расстаемся, Синтия, сказал Махеш.
— Я знаю, — ответила она.
Она слышала, как неубедительно прозвучали ее слова. Он повернулся к ней и убрал со лба короткую прядь волос.
— Знаешь, не стригись больше. Ты будешь выглядеть женственнее с длинными волосами, — сказал он.
— Еще одно старое, тайное желание? — улыбнулась она. — Тебе, правда, хочется, чтобы я отрастила волосы?
— Да. Тогда я смогу кутаться в них, целуя тебя.
Он обхватил рукой ее затылок… Поцелуй был пламенным, жадным, но недолгим.
«Кадиллак» остановился. Синтия по очереди обняла Хари и Дипака, обменялась с ними прощальными шутками и с Махешем, несущим ее чемодан, направилась к залу отправления.
— До встречи, — сказал он, целуя ее в щеку.
— До встречи…
Опомнилась она только, когда шла по залу аэропорта, катя перед собой тележку с чемоданом.
Почему они должны расстаться? Почему какие-то подлые политические интриги должны разлучить их? Почему в этом мире все так несправедливо? — возмущалась она, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы.
Из этого должен быть и другой выход.
И Синтия смахнула слезы и принялась думать. Она думала, когда регистрировала билет, думала, когда стояла в очереди, чтобы сдать багаж… И блестящая мысль осенила ее еще до того, как она ступила на трап самолета.
В какой-то момент она застыла в нерешительности, сделала глубокий вдох. Потом развернулась и бросилась из зала аэропорта.
Только бы он еще не уехал. Пусть на стоянке будет пробка. Пусть сломается «кадиллак». Сейчас главное застать его.
Она выскочила на площадь и прямиком побежала к стоянке. Сердце билось в грудную клетку с такой силой, что, казалось, готово было проломить ее. Кровь гудела в висках.
Она сбавила шаг и оглядела стоянку. Черный «кадиллак» медленно выруливал из своего ряда. Она бросилась ему навстречу и преградила дорогу. Махеш выскочил из машины.
— Синтия!
— Махеш! — Задыхаясь, она упала в его объятия. — Я… я…
— Ты забыла мне что-то сказать, милая? Что-то очень важное?
— Да. Пошли одного из ребят за моим багажом. — Она ткнула багажную квитанцию ему в руку.
— Ты что, передумала улетать? — удивился он.
— Да. Я передумала улетать одна. Потому что могу улететь с тобой.
Он не успел выяснить, как это возможно. Но он верил ей. Он знал, что эта женщина способна на сюрпризы… Отправив Дипака за ее багажом, Махеш усадил ее в машину. Она наконец отдышалась и обмякла, прислонившись к нему плечом.
— Знаешь, — сказала она, — а я все-таки глупая женщина.
— Не верю…
— Потому что не догадалась раньше о таком простом способе спасти тебя…
— И что же ты придумала?
— Мы сейчас едем в Американское посольство. Там покажем материалы о тебе. Очень убедительные материалы. Они помогут, они обязаны помочь. — Она посмотрела ему в глаза, и по ее лицу расплылась улыбка.
Они больше никогда не расстанутся. Никогда…
