очень хотела, могла бы пожить и в лесу.
– А что, неплохая идея, – резко сказала она. – Наверное, так и придется сделать.
– Не сомневаюсь, что у тебя получится.
Джулиана гордо вскинула голову.
– Готова поспорить, что в лесу будет гораздо чище, чем в твоем проклятом доме. Я все утро провозилась, вылизывая твою жуткую кухню. Кстати, советую приобрести посудомойку.
Его глаза ярко блеснули.
– Джулиана, – тихо сказал он.
– Что? – бездумно спросила она.
– У меня есть посудомойка. Она находится под раковиной.
Мысль о том, что она несколько часов бездарно скребла грязные кастрюли и сковородки, не зная о том, что под раковиной находится посудомойка, повергла ее в ярость.
– Ты… – процедила она сквозь зубы.
Но Эдвард не дал ей договорить. Он взял ее за руку и повел в дом.
– Я бы с радостью выслушал твою очередную тираду, но, боюсь, что если ты не переоденешься, то подхватишь воспаление легких.
Она откинула назад прядь мокрых волос.
– Какая трогательная забота. Очень мило с твоей стороны. – Она безуспешно попыталась вырвать у него свою руку. – Но я сама способна о себе позаботиться.
Эдвард остановился и насмешливо посмотрел на нее.
– Прошу прощения, мэм, но в данный момент, как мне кажется, ты вряд ли могла бы позаботиться даже о том, чтобы принять горячий душ. Пойдем. Будет лучше, если ты поторопишься.
Их взгляды встретились, но Джулиана быстро опустила глаза. Отчаянно кусая губы, не в силах выдержать напора, с которым этот ужасный человек тащил ее за руку, она, задыхаясь, побежала за ним к дому. Они поднялись на веранду, и Эдвард распахнул дверь в кухню, но она неожиданно остановилась.
– Послушай, может хватит упрямиться? – с нетерпением сказал он. – Я пытаюсь сделать что-то для тебя, а не с тобой.
– Тогда войдем через главную дверь, – процедила она.
– Почему?
– Потому что я не хочу входить через эту дверь.
– Не говори глупостей. Или ты вдруг вспомнила, что ты слишком важная персона, чтобы болтаться на кухне?
Она отпрянула от него и топнула ногой.
– Не командуй мною!
Он поднял брови.
– Кажется, я начинаю понимать. У хладнокровной юристки из Лондона приступ истерики. Ты что, собираешься потом забиться в угол и надуться?
– Это никакая не истерика! – выкрикнула она. – Я просто обращаюсь к тебе с разумной просьбой!
Он с насмешкой посмотрел на нее.
– Прости, не понял. Особенно то, что касается разумности.
Джулиане казалось, что от гнева она сейчас взорвется.
– Похоже, что тебе ее как раз и недостает! Это мой пол, и я не хочу ходить по нему!
Эдвард уставился на нее, потом вздохнул и понимающе кивнул.
– Конечно, это твой пол. И зачем, спрашивается, тебе по нему ходить? То есть я хочу сказать, что нужно выслушать и мнение пола. Его так долго топтали ногами. В конце концов, у пола тоже есть права, не так ли?
По его губам скользнула улыбка, на щеке появилась симпатичная ямочка. Но Джулиане хотелось одного: влепить прямо по этой милой ямочке пощечину. Она едва сдержалась и открыла было рот, чтобы сказать что-то, но он снова опередил ее.
– Расскажите, когда у вас началась эта одержимость полами? – проговорил он тоном телерепортера. – На вас так действуют только деревянные полы? И если так, то что является основой ваших убеждений?
Со смеющимися глазами он поднес к ее губам воображаемый микрофон. Пытаясь сдержать гнев, Джулиана глубоко вздохнула.
– Эдвард Гарвин, ты перестанешь смеяться надо мной? Перестанешь относиться ко мне так, будто у меня съехала крыша? – произнесла она, как могла спокойно.
Он развел руками.
– Эй, разве я сказал что-то такое, что могло заставить тебя так подумать?
– Что ж, тогда постарайся выслушать и понять, что я обращаюсь к тебе с разумной и простой просьбой, – поспешно сказала она, опасаясь, что он снова перебьет ее. – Итак, как ты думаешь, неужели я провела все утро, вычищая кухонный пол до зеркального блеска, лишь для того, чтобы мы оставили на нем следы своих грязных ботинок?
Но как только она сказала это, вся ситуация вдруг показалась ей бесконечно глупой.
Она осторожно подняла на него глаза и вдруг, совсем того не ожидая, увидела в них тепло. Он улыбнулся ей, и, не выдержав, она улыбнулась ему в ответ.
– Ну, в общем, я хотела сказать, что просто горжусь своей работой, – промямлила она.
– Понимаю, – ответил он и кивнул. – Но, знаешь, я буду испытывать некоторые неудобства, если мне не будет позволено ходить по полу в моем доме.
– Это не навсегда. Просто… – Она на некоторое время растерялась. – Я знаю, что все это звучит глупо, но, по правде говоря, я действительно горжусь, что сумела вымыть этот пол, и мне хотелось бы, чтобы он хоть ненадолго остался чистым.
Он молча кивнул и, опираясь о дверь, стащил с себя ботинки. Она с удивлением наблюдала за ним.
– Вот видишь, – наконец сказал он, снова повернувшись к ней, – несмотря на то, что я дурно воспитан, я все же способен проявить некоторое уважение к чистому полу.
Неожиданно он шагнул к ней. Она попыталась отойти, но обнаружила, что за спиной стена. Он наклонился к ней и уперся руками в стену. Она испуганно посмотрела на него.
– Что ты собираешься делать? – едва дыша, спросила она.
– Найти разумный выход из положения, – тихо сказал он, склоняясь к ее губам.
Ее сердце бешено заколотилось, и, чтобы скрыть волнение, она прикрыла глаза. А потом ей вдруг показалось, что все вокруг нее перевернулось.
Он подхватил ее на руки и прижал к груди.
– Отпусти меня! – внезапно запаниковав, выкрикнула она. – И что это ты задумал?
– Хочу быть уверенным, что мы не запачкаем пол, – ответил он с насмешкой.
Она попыталась вырваться, одновременно сражаясь с волной чувств, которые вызывала в ней его близость. Это было не просто.
– Между прочим, советую также приобрести коврики для порогов, – пробормотала она, как можно сдержаннее. – А еще…
Но не успела она договорить, как почувствовала, что они вместе куда-то скользят.
– Черт побери! – воскликнул он.
И тут Джулиана сообразила, что они падают. Она вскрикнула и испуганно зажмурилась. А когда открыла глаза, обнаружила, что лежит на его крепком теле, в его объятиях.
– О боже, – прошептала она, заметив, что он лежит, не двигаясь, с закрытыми глазами. – Эдвард…
Он открыл глаза, и она с облегчением вздохнула.
– Ты в порядке?
Он улыбнулся.
– Более чем.
– Ты ведь мог сломать что-то. Сильно удариться.
– Ну и что?
Она уставилась на него.
