обронила, что девочки раньше ребят начинают задумываться о семье. Видно мать была права.
После своей вспышки Ириси была сама кротость. Она молча, потупив взгляд, помогла собрать снасти, поставила удочки под дубарь и даже попыталась взяться за дужку ведра с другой стороны, чтобы вместе с Колори нести улов.
— Не надо. Я сам, — стесненно пробормотал Колори. Тогда она притронулась к его локтю и, не поднимая глаз, тихо спросила:
— Колори, когда я вырасту, ты возьмешь меня в жены?
Колори промолчал. Но внутри у него все перевернулось.
— Я тебя очень прошу, Колори, — голос Ириси задрожал, — возьми меня замуж…
— Посмотрим, — хрипло выдавил Колори, но локоть не убрал.
Так они и пошли по узкой тропинке: он — впереди, неся в правой руке ведро с пойманной рыбой, а она — чуть сзади и сбоку, осторожно, едва касаясь, держась за локоть его свободной руки. И как ни тяжело было ведро, он ни разу не переменил руку.
К пристани они подошли, когда солнце уже садилось. Акве Беструде лежал на деревянном настиле, греясь в лучах заходящего солнца, и что-то тихонько напевал, пришлепывая по доскам передними ластами. Его крупное грузное тело блестело черным глянцем. Любил акве Беструде вечерние часы, когда солнце не палило и не высушивало его нежную кожу.
— Вечер добрый, — поздоровался Колори.
Акве Беструде повернул к ним острую, приспособленную для жизни в воде, голову.
— Здравствуйте, — сказала Ириси.
— А, рыбаки! Добрый вечер, — прошелестел акве Беструде. Если бы его застывшее лицо обладало мимикой, то он непременно бы улыбнулся, настолько трогательно и комично выглядела эта пара.
— Я уже думал, — сказал он Колори, — что ты сегодня рыбу не ловил. Колори поставил ведро на настил.
— Принимайте улов.
— Неплохо, — заглянув в ведро, сказал акве Беструде. — Только я обоз в Город отправил с час назад. Опоздал ты немного.
— Что же делать? — растерялся Колори.
— Что делать? Сейчас посмотрим. — Акве Беструде перебрал передней ластой рыбу в ведре. — Так, разнорыбица… Бубырина, щучара, верхоглот… Все ясно.
Он свесился с настила к реке, что-то зашептал, пару раз шлепнул по воде ластой и вдруг выхватил из реки средних размеров узколоба.
— Вот, теперь полный набор для ухи, бросая рыбу в ведро. — Несите домой.
— Спасибо, — поблагодарил Колори.
— Не за что. Отцу привет передай. Попроси, чтобы он при случае мне ведро брюкового жмыха занес. В Северной затоке нерест карпеля закончился. Через неделю мальки появятся, подкормить надо.
— Хорошо, акве Беструде, передам. До свиданья.
— До свиданья. Ведро пусть твоя пигалица мне поутру занесет. Я его на прежнее место повешу. Как всегда. Ты завтра ловить будешь?
— Обязательно.
— Я не пигалица! — вдруг выпалила Ириси.
— Извини, — проговорил акве Беструде бесцветным голосом. — Тогда — невеста.
По его лишенному интонаций голосу трудно было определить, шутит он, или говорит серьезно.
Ириси не нашлась, что ответить.
Мать Ириси рыбе обрадовалась.
— Зови маму, — сказала она Колори. — Будем уху вместе готовить.
Но тут Колори вспомнил об обещании, данном Пастролаги.
— Ой, тетя Нереги, извините! У меня еще дела. Пусть Ириси позовет. И он побежал к Малькаве.
Малькаве встретил неожиданного заказчика с распростертыми объятиями. Он усадил Колори за стол, и они долго и обстоятельно перебирали эскизы всевозможных штанов самого фантастического покроя, придуманных Малькаве. Но Колори вежливо отклонил их один за другим. В таких штанах можно было разве что красоваться на карнавале. В конце концов сошлись на самых обычных, почти таких же, как на Колори, только Малькаве отстоял право на оригинальность в расположении карманов.
— Эх, — сокрушался он, — ничего молодежь в моде не понимает…
2. И была осень. И день клонился к вечеру
Колори убрал с левого края поля всю брюку и начал сгребать ботву, чуть тронутую первыми заморозками, когда на дороге показался огромный автомобиль. Пару раз Колори видел автомобили землян, но те были маленькими, не больше айреда, юркими и обтекаемыми, как жуки-плавунчики. Этот же, большой, длинный, похожий на громадный короб, утробно урчал и медленно, неуклюже полз по узкой ухабистой дороге, с трудом помещаясь в колею.
Возле куч брюки автомобиль остановился. Из водительской кабины по лесенке спустился человек и зашагал к Колори по убранному полю. Был он в земном блестящем комбинезоне, но голубоватого оттенка волосы выдавали в нем местного жителя.
— Привет, Колори! — поздоровался он, подходя, и Колори узнал Саприче.
За пять лет отсутствия в Деревне Саприче сильно изменился. Вытянулся, раздался в плечах, лишь лицо попрежнему осталось по-детски розовым. Но в глазах появился холодный блеск. Как у землян.
— Здорово, Саприче!
Они крепко пожали друг другу руки
— Ну, как тебе Земля?
— Отлично!
— Надолго к нам? — улыбнулся Колори. — Или, как отец, опять куда подашься?
— Я вернулся навсегда. Вот, — Саприче показал на машину, — буду вместо отца возчиком.
Колори прицокнул языком.
— Это ты хорошо придумал, — одобрительно кивнул он, внимательно осматривая машину.
Саприче показал ему, как открываются задние двери фургона, как действует автоматический подъемник.
— Да тут арбы четыре поместится! — с уважением проговорил Колори, заглядывая внутрь.
— Шесть, — снисходительно поправил Саприче.
— Ну да?
— Точно.
— И повезет?
— Еще как! А это, смотри, холодильные установки, чтобы груз не портился.
— Для брюки они ни к чему. Если она в скорлупе, то год храниться может.
— Для брюки — да, а для рыбы? В этом фургоне я могу теперь рыбу и днем в Город возить, и она не испортится. Так что пришел конец ночным рыбьим обозам.
— Здорово! У них на Земле все грузы так перевозят или пришельцы сделали фургон специально для нас?
— Как же, для нас, — криво усмехнулся Саприче. — Держи карман шире!
Колори с подозрением посмотрел на него.
— А зачем я должен держать карман раскрытым?
Саприче рассмеялся.
— Это такая земная поговорка, — объяснил он, но смысл поговорки растолковывать не стал. — Все грузы на Земле перевозятся либо в таких машинах, либо в подобных. По дорогам, по воде, по воздуху… Но обо всем в двух словах не расскажешь. Вот работы в поле закончатся, расскажу. И покажу. Всей Деревне покажу. А у вас как?
