заправочной, двое в черном седане быстро повернули головы в его сторону, ни то, что через полмили этот же самый седан стоял возле закусочной «Макдональдс». Он знал, что Грегус установит за ним наблюдение, по крайней мере на первое время. Так же поступил бы и он сам на его месте.
Когда седан вернулся на шоссе, зуммер стал подавать негромкий прерывистый, с промежутками в пять секунд, сигнал: Калли был где-то на две мили впереди. К югу от Харрисбурга дисплей их радиопеленгатора дал знать, что Калли проехал Пенсильванский пропускной пункт и повернул на восток, к Филадельфии.
— Если он и направляется в Шарлоттсвиль, — сказал водитель, — то не прямым путем.
— Может, надо было сообщить об этом?
— Нет. Посмотрим, как пойдет дальше.
Через девяносто минут Калли проехал следующий пропускной пункт, миновал Филадельфию и направился на юг по шоссе «Ай-95» в сторону Уилмингтона, Балтимора и Вашингтона.
Тот, что сидел в седане рядом с водителем, взял сотовый телефон со скрэмблером и набрал номер оперативного центра в Александрии.
— Если бы он ехал в Шарлоттсвиль, то отправился бы из Харрисбурга на юг по шоссе 81, — сказал он Л у Грегусу. — Это кратчайший маршрут. А он держит путь восточнее.
— Где вы сейчас?
— В штате Делавэр. Примерно в пятнадцати милях к югу от Уилмингтона. На дороге «Ай-95», ведущей на юг.
— Продолжайте следовать за ним, не приближаясь. Мне кажется, я знаю, куда он едет. Его дом находится в Клифтоне, Вирджиния, в тридцати минутах езды к западу от кольцевой дороги, примыкающей к шоссе 66. Если он поедет в другую сторону, дайте мне знать. — Хочет посмотреть в последний раз на свой дом, подумал Грегус. Сентиментальное путешествие? Остается надеяться, что да.
Через двадцать минут, переехав через границу Мэриленда, Калли остановился. Четвертая остановка за последний час. На этот раз ему повезло: на стоянке было полно автомобилей. Он зашел в ресторан и жадно съел свой первый за четырнадцать месяцев настоящий завтрак. Он заказал яичницу из четырех яиц, домашнее жаркое, почти полфунта бекона, блины с джемом и три чашки хорошего крепкого кофе, которого давно уже не пробовал. Он чувствовал себя обжорой. Но сытым обжорой.
Вернувшись на стоянку, Калли прежде всего убедился, что нигде поблизости нет черного седана. Затем начал тщательно осматривать свою машину. Заглянул под Торпедо, под капот, проверил весь моторный отсек, затем опустился на колени и осмотрел днище. Ему понадобилось меньше десяти минут, чтобы найти передатчик, укрепленный за задним бампером. Он сунул его в карман и прошелся по стоянке, подыскивая что-нибудь подходящее.
В дальнем углу стоянки стоял большой прицеп-дача. На нем были нью-хэмпширские номера, а на заднем бампере красовалась наклейка с надписью:
МЫ ПРОМАТЫВАЕМ НАСЛЕДСТВО,
ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ НАШИМ ДЕТЯМ.
Калли сел за столик под тенистым деревом и подождал, пока из ресторана вышла пожилая парочка и направилась к прицепу. Когда они отпирали переднюю дверь, он прошел мимо них, улыбаясь.
— Отличная дача!
— Спасибо, — сказал пожилой мужчина.
— Это «Эйрстрим»?
— Точно.
— Замечательно, — продолжал восторгаться Калли.
— У вас тоже такой?
— Пока нет. Но может, как-нибудь я...
— Прекрасная вещь, — сказала женщина.
— Куда вы направляетесь? — полюбопытствовал Калли.
— В Северную Каролину, — ответила женщина. — Нагс-Хед. Затем на зиму во Флориду.
— Звучит красиво.
— Нам нравится, — сказала женщина, мило улыбнувшись.
Калли шагнул назад и прикинулся, будто восхищается аккуратным алюминиевым домиком.
— Просто чудесный. На рессорах или амортизаторах?
— Я думаю, на амортизаторах, — сказал мужчина.
— Можно, я посмотрю?
— Пожалуйста.
Калли присел позади домика на колени и, найдя удобное место, прилепил магнитный держатель передатчика.
— На амортизаторах, — сказал Калли, вставая.
— А я что говорил, — сказал мужчина. — Хорошо держит дорогу.
— Счастливой вам поездки, — сказал Калли и, помахав рукой, направился к своей машине.
Дорога, по которой ехал черный седан, была так перегружена, что, кроме автостоянки, куда заехал Калли, остановиться было негде. Однако водитель не решился повторить ошибку, допущенную им у заправочной станции. Он остановился на обочине дороги, не доезжая милю до автостоянки, и включил аварийные огни, ожидая, пока Калли снова поедет дальше.
— Тронулся, — сказал его спутник.
Они подождали, пока прибор покажет, что преследуемый ими автомобиль находится в двух милях от них, затем выехали на шоссе, влившись в общий поток.
— Что-то он медленно тащится, — заметил спутник водителя. — Миль пятьдесят в час.
— Надеюсь, он больше не будет съезжать с дороги, — ответил водитель. — А то от такой езды обалдеешь. У него пробило топливный бак или барахлят почки.
Глава 10
Майк Калли медленно ехал по асфальтированной дороге, которая вилась по сельской местности Вирджинии. Он проезжал здесь тысячу раз и не уставал удивляться ее красоте. И особенно хороша она была сейчас: яркие осенние тона кизиловых деревьев, гикори и кленов оттеняли увядающую зелень пастбищ и живых изгородей вокруг небольших ферм и поместий.
Дом в Клифтоне был для него не просто жилищем. Он был, если можно так сказать, частью его души, далекой от мира его профессиональных занятий. Совершенно особое место, просветляющее мысли, открывающее непритязательным то, что скрыто от высокомерных и занятых только собой. Его убежище, куда он возвращался к Джэнет и Дженни и где обретал любовь, душевный мир и покой, которых нигде больше для него не существовало. Здесь он оживал душевно и физически, освежался и спокойно решал свои проблемы.
Когда он повернул на длинную, окаймленную деревьями подъездную дорожку, ведущую к двухэтажному дому в старом стиле, что-то безжалостно сдавило его грудь. Он остановился на полпути, весь во власти воспоминаний. Вот веревочный гамак, когда-то натянутый им между белым дубом и сахарным кленом, как будто так и приглашающий покачаться. Вот небольшой сарай с сеновалом, где Дженни держала своего пони, а затем лошадь; сейчас его поломанная дверь закрыта. В ограде, которую они сами построили вокруг небольшого манежа, не хватало нескольких железных брусьев. При виде старого дуба, толстый сук которого, словно бушприт, нависал над краем пруда, его губы искривила щемяще-горькая улыбка. В теплые летние дни Дженни любила сидеть на конце этого мощного сука, наблюдая за рыбой и утками, и, гримасничая, смотрела на свое отражение в пруду. Справа от дома виднелась часть огорода, который возделывала Джэнет; он весь зарос сорняками. И у него подкатил ком к горлу, когда он увидел пустую собачью конуру.
Все это время Калли старался не вспоминать о Буббе. Четырнадцать лет назад он подарил Дженни на Рождество этого черного щенка водолаза. После смерти Джэнет Дженни не смогла взять с собой пса в город, где она училась. Адвокат Калли отвез его в общество защиты животных, пообещав, что он лично проследит, чтобы пес был пристроен. Через две недели, не посоветовавшись с адвокатом, его секретарь прислала в тюрьму письмо, где сообщала, что пристроить куда-нибудь старого больного пса оказалось
