собой. Пройдя несколько сот ярдов, она повернулась и пошла по направлению к нему. Звали ее Кэрол Джордан, и, закончив свою обычную утреннюю пробежку, она отправилась обратно мимо фонтана, всего в десяти ярдах от Малика.
В это время года кругом было пустынно: магазины и киоски вдоль набережной закрыты и даже заколочены 182
после окончания работы парка с аттракционами, который открывали лишь по уик-эндам. Берег был пуст, и Малик никого не видел ни в каком направлении. Прямо под скамьей, где он сидел, виднелся узкий проход между двумя киосками. В этот проход выходила задняя дверь одного из заколоченных киосков.
Идеальное место, подумал он.
Его внимание вновь обратилось к бегунье, которая, положив руки на талию, пила воду из фонтанчика. И желание все более нарастало в нем. Он делал вид, будто смотрит на море, но краем глаза наблюдал за каждым ее движением; он был весь в напряжении, точно гепард, выслеживающий в высокой траве антилопу.
У Кэрол Джордан не было разрешения на короткоствольный револьвер 38-го калибра, который она всегда носила в сумочке на поясе, когда бегала одна или ходила по вечерам в опасные районы. Как и все ньюйоркцы, которые повседневно сталкиваются с угрозой бессмысленного грубого насилия, она придерживалась правила: «Лучше, чтобы тебя судили двенадцать присяжных, чем изнасиловали шестеро бандитов».
Но, склоняясь над фонтанчиком, она не ощущала никакой угрозы. И у нее не было никаких оснований опасаться мужчины, сидящего на некотором расстоянии от нее. Приближаясь, она скользнула по нему беглым взглядом и решила, что он не опасен — слишком уж выхолен, хорошо одет и по-своему красив.
Когда она прошла перед скамьей, Малик набросился на нее со стремительностью, обычно не свойственной людям его сложения и возраста. Он схватил ее, прежде чем она поняла, что случилось. Одной рукой крепко обхватил ее, прижав руки к бокам. Другой — зажал ей рот, чтобы она не могла позвать на помощь. Он приподнял ее над землей, держа точно большой сверток и предотвращая попытки лягнуть его.
Затем он оттащил ее в проход, к боковой двери киоска и изо всех сил ударил ногой в непрочную фанеру. Один раз, второй. Фанера расщепилась около замка, и дверь с громким стуком открылась. Малик ринулся внутрь, таща с собой молодую женщину, и тут же плечом закрыл дверь. Вся эта операция заняла не более шести секунд. Никто ничего не видел и не слышал.
Внутри киоск был тускло освещен лучами света, пробивавшимися через щели в досках, которыми забили боковые окна и окно, выходящее на набережную. Кэрол Джордан беспомощно барахталась в сильных руках, которые держали ее в воздухе. Чувствуя его теплое дыхание на своей шее, она подумала, что он лижет ее щеку. Она изо всех сил боролась с быстро овладевавшим ею парализующим страхом.
Кисти ее рук были свободны. Она открыла застежку на сумочке и схватила рукоятку револьвера, положив палец на спусковой крючок.
В этот же момент Джордан сильно ударила Малика ногой по голени, и он грубо отбросил ее лицом к стене. На какой-то миг ее оглушил удар, но она нашла в себе силы и хладнокровие, чтобы быстро повернуться к нападающему. И Малик оказался перед тупым дулом револьвера.
— Убирайся от меня, — закричала она, пробираясь бочком к двери. — Убирайся.
Малик шагнул к ней; на его лице застыла болезненная, невеселая улыбка.
— Еще один шаг, и да поможет мне Господь, я застрелю тебя, — закричала она с широко открытыми от ужаса глазами.
Малик решил, что стоит уже достаточно близко.
Повернувшись к нему лицом, девушка нащупывала за спиной ручку двери. Дуло револьвера покачивалось всего в двух футах от головы Малика. Но она уже совершила роковую ошибку, свойственную людям, впервые попавшим в подобную ситуацию: она не выстрелила в тот момент, когда обладала преимуществом.
И тогда Малик сделал свой отработанный ход. Он быстро посмотрел направо, словно что-то увидел в темном углу. Глаза Кэрол Джордан инстинктивно обратились в ту же сторону; этой доли секунды оказалось достаточно, чтобы Малик молниеносным движением вырвал у нее револьвер.
Мобилизовав всю свою волю, она бросилась на него. Но он поймал ее своей сильной рукой за горло и не подпустил к себе. Ее ногти мелькали в нескольких дюймах от его лица. Он забросил револьвер в дальний угол и, опустив правое плечо, нанес ей мощный удар в грудь. Из ее горла вырвался воздух и странный гортанный звук. Он отпустил ее горло, и она упала на колени, ловя воздух ртом.
— Никогда, никогда не предупреждай никого о своих намерениях, — спокойно произнес Малик. — Револьвер наставляют на кого-нибудь лишь с одной целью. Чтобы стрелять. Немедленно. Прежде чем он сможет отреагировать.
Жадно, вдыхая воздух, Кэрол Джордан начала дрожать. Быстро теряя самообладание, она прислонилась к стене, медленно поднялась на ноги, зарыдала и стала умолять его о пощаде.
— Пожалуйста. У меня есть с собой немного денег, — в отчаянии сказала она, доставая две бумажки по двадцать долларов, которые держала про запас в сумочке. Протягивая их, она не могла унять дрожь в руках. — Возьмите деньги. Только отпустите меня. Я обещаю, что никому ничего не скажу. Обещаю. Только отпустите меня. Ну пожалуйста.
Малик стоял молча, на его лице отражалось спокойное размышление.
— Разденься, — наконец сказал он ровным, невыразительным голосом, почти шепотом.
— Нет. Пожалуйста.
Резкий удар по лицу отбросил ее к стене. Из уголка ее рта потекла струйка крови.
— Я приказываю только один раз, — сказал Малик все так же негромко и монотонно. — Если приказ не выполняется немедленно, без каких-либо вопросов, тут же следует наказание.
Кэрол Джордан заглянула в глаза своего палача и увидела в них лишь мрачную жестокость. Казалось, он был в каком-то трансе, мышцы его лица расслабились, уголки рта были оттянуты книзу. Она еще никогда не испытывала такого страха и, раздеваясь, расстегивая пряжку ремня, сильно дрожала.
— Кроссовки и носки тоже сними, — приказал Малик. — Быстро.
Она поспешно повиновалась и сбросила кроссовки, даже не развязывая шнурков. Сняла через голову блузку и бюстгальтер, затем, через бедра, спустила шорты, трусики и скинула их с ног. Она стояла перед ним обнаженная, держа одну руку на груди, а другой прикрывая промежность.
— Руки по бокам.
Кэрол Джордан выполнила и этот приказ, впервые в своей молодой жизни чувствуя себя совершенно беспомощной. Ее глаза были наполнены слезами, она ощущала слабость и головокружение. Она нетвердо держалась на ногах, покачивалась. Внезапно ее глаза закатились, и она в беспамятстве рухнула на пол.
Малик опустился рядом с ней на колено и стал ласкать ее тело. Затем грубо ущипнул соски. Убедившись, что она и в самом деле потеряла сознание, он стал раздеваться. Аккуратно сложил одежду на прилавке киоска, предварительно протерев его кухонным полотенцем, после чего засунул его в рот своей жертве. На полке под прилавком он нашел передник и моток бечевки и связал ее так, чтобы она лежала с раскинутыми ногами и руками. Концы бечевки привязал к ножкам печи для приготовления пиццы и к стойкам, поддерживающим прилавок.
Он стоял обнаженный, глядя на нее и не зная, что делать дальше. Как и в случае с Тамми, здесь не было обычной процедуры отслеживания и подготовки к похищению, поэтому он не успел выработать план действий.
Придется импровизировать, поскольку нет возможности применить заранее заготовленные инструменты. Ну ничего, фантазия подскажет ему, что делать. Она всегда подсказывала и открывала безграничные возможности.
Он сел верхом на ее обнаженное тело. Закинув назад голову и закрыв глаза, он представил себе последующий ритуал. Он принялся ласкать себя, усердно работая рукой. С наступлением преждевременной эрекции его чувственные стоны сменились раздраженным ворчанием. Девушка тихо застонала и, открыв
