думала, что в следующий раз увижу вас при таких обстоятельствах… — Она замолчала, потому что слезы мешали ей говорить. — Безусловно, у вас есть бабушка и дедушка и дядя Паоло. Но знайте — еще у вас есть я, и я вас очень люблю.
Дети стояли как две каменные статуи, терпеливо снося объятия Кэлли. У них были слишком хорошие манеры для того, чтобы оттолкнуть свою тетку. Но девушка все же почувствовала их отчуждение, и оно ранило ее.
К бабушке они отнеслись с теплом и обняли ее в ответ. Это еще больше раздосадовало Кэлли. Конечно, это их бабушка, но…
Кэлли закусила губу. У нее была очень важная причина забрать детей. Даже несмотря на расстояние, она продолжала их любить. Расстояния в таких случаях ничего не значат, потому что это были
Тогда, восемь лет назад, лучшим решением было отдать близнецов на усыновление Ванессе и Эрманно. Что могла предложить новорожденным близнецам девятнадцатилетняя Кэлли, кроме своей любви?
Зато сестра и шурин могли дать им все: состояние, положение в обществе, удобный дом, отличное образование и, самое главное, нормальную семью, состоящую из двоих родителей.
Кэлли приняла решение, когда была на пятнадцатой неделе беременности. Правда, после родов ее стали мучить сомнения. Ведь это же ее дети, она выносила их сама. Как же это возможно — отдать их кому-то другому, в чужие руки?
Сколько слез пролила Кэлли за эти восемь лет, одному Богу известно. Так неужели сейчас, когда Ванесса и Эрманно погибли, она может сдаться без боя? Теперь ни к чему держать в тайне происхождение малышей. Кэлли уже твердо стоит на ногах, а приемных родителей близнецов больше нет в живых. Кому же, как не родной матери, взять их к себе?..
Горе детишек было беспредельным, однако грусть Клементе была более сдержанной. Он меньше говорил, но печаль отражалась в его огромных глазах, они стали слишком серьезными за последнее время. Оно и понятно: в его детском мире мама и папа никогда не могли умереть.
В горле Кэлли образовался комок из горечи и слез. Для детей настал очень трудный период: сначала они потеряли родителей, а теперь им предстоит уехать из родного дома. К почти незнакомой тете…
И все же она не могла бросить их просто так, ничего не рассказав. Кроме того, Ванесса всегда говорила ей: «Обещай мне забрать детей к себе, если с нами что-нибудь случится. Лидия и Сальваторе — они недолго будут жить, а Паоло не очень подходит на роль отца. Он даже за щенком-то не может присмотреть. Но ты, Кэлли, замечательный вариант для малышей. Единственный вариант…»
Да, но ведь прошло столько лет, Кэлли практически не общались с детьми… Она прикрыла рот ладонью, чтобы рыдания не вырвались сами собой из груди.
Тут кто-то похлопал ее по плечу.
— Понимаю, что это нелегко. Прислонись ко мне, дорогая, скоро церемония закончится.
Порыв сострадания, желание прижать ее к себе было сильным. Оно потрясло Паоло. Он-то считал, что достаточно защищен от проявления эмоций по отношению к единственному человеку, способному внести сумятицу в его мир.
После той ссоры по дороге из Парижа в Рим он понял: Кэлли на что-то решилась. Уж слишком высоко она держала подбородок, слишком ярко горели ее глаза.
Симпатичная и наивная подружка невесты на свадьбе его брата теперь превратилась в уверенную в себе красавицу. С момента прибытия он не спускал с нее глаз, стараясь не обращать внимания на то, что она гораздо мягче общалась с его матерью и близнецами, чем с ним.
Ее едва сдерживаемые рыдания поразили Паоло в самое сердце. Это уже был не тот человек, который твердо вознамерился сражаться. Рядом с ним стояла женщина, нуждающаяся в поддержке. Дрожащие губы, блестящие от слез глаза выдавали ее слабость.
Когда краткая похоронная церемония подошла к концу, он проводил Кэлли к вилле.
— Вспоминаю тот день, когда я была здесь, — тихо проговорила она, остановившись посмотреть на море и на заходившее солнце. — Никогда не думала, что снова вернусь сюда, и особенно для того, чтобы похоронить сестру…
Паоло взял ее ледяную руку в свою и мягко пожал.
— Никто из нас не мог себе этого представить.
— Ужасно по ней тоскую. Как бы далеко мы с ней ни жили, она всегда была мне нужна.
— Знаю. Ты очень любила ее.
— Да, гораздо больше, чем ты думаешь.
Многолетний опыт работы с людьми подсказал Паоло, что Кэлли скрывает что-то очень важное, что каким-то таинственным образом связано с их семьей. И этот секрет надо разгадать побыстрее, иначе может случиться нечто ужасное.
— Мои родители пригласили на трапезу отца Доминика, прежде чем он покинет остров. Не знаю, как ты, а я уже достаточно наслушался в церкви молитв за упокой. Предлагаю прогулку по саду, чтобы подышать свежим воздухом и успокоиться.
— Я бы лучше побыла с детьми.
Так и знал. Его собственный ответ уже был готов.
— За близнецами присмотрит Иоланда. А ты можешь пообщаться с ними позже.
— А кто такая Иоланда?
— Экономка нашей резиденции. Они с мужем живут на острове и приглядывают за виллой.
Девушка пожала плечами.
— Полагаю, подышать воздухом будет нелишним. Все лучше, чем удушливый запах лилий. Когда-то они были моими любимыми цветами, но теперь…
— Понимаю тебя, — и он повел ее по дорожке, которая бежала среди подстриженных кустарников. — Эрманно никогда их не любил.
— А вы с ним были очень близки?
— Очень. Особенно последние годы. Он был моим наставником, моим героем. А меня всегда считали сынком миллионера, без амбиций и целей. Лучше бы это я умер вместо него…
Паоло остановился, не в силах продолжать. Он буквально видел презрительное лицо Эрманно, слышал его голос, как будто все это было вчера:
«Мне стыдно, что ты мой брат! Ты погубил репутацию семьи Райнеро. Ты губишь все, к чему бы ни прикоснулся. Давно уже пора вести себя как настоящий мужчина, а не как избалованный мальчишка. Пожалел бы маму, она уже не знает, чего от тебя ожидать. Сколько разбитых машин, сколько разбитых сердец на твоей совести, Паоло? У отца случился сердечный приступ, когда полиция сообщила, что тебя арестовали за скандал в ресторане, и теперь он лежит в больнице. Но тебе, кажется, все равно».
Паоло не чувствовал ни сожалений, ни угрызений совести. И только после ночи, проведенной в тюрьме, он смог увидеть себя глазами Эрманно, и это убило его…
Кэролайн в изумлении вскинула на него глаза.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что я никогда не был образцовым сыном, — сказал он с горечью в голосе. — Я довел отца до инфаркта и лишь тогда понял, что живу как-то неправильно.
— Ванесса говорила мне, что он был болен.
— Да. К счастью, его воля оказалась сильнее его сердца. Чудо, что он выкарабкался.
— Да, он из таких, — криво усмехнулась Кэлли.
Паоло это позабавило.
— Кажется, ты его недолюбливаешь?
— Твой отец всегда думал, что Лейтоны недостаточно хороши для того, чтобы связывать свою судьбу с Райнеро.
— Когда он получше узнал твою сестру, то изменил свое мнение. Она стала ему как дочь.
— Что ему еще оставалось, как принять ее? По крайней мере, она не причиняла ему так много страданий, как ты. Кстати, как это случилось?
— Я вел довольно разгульный образ жизни. А он всегда был любящим отцом, и его оскорбило, когда я
