– Вы не уйдете.
Лили сжала зубы.
– Вы не сможете задержать меня!
– Вы так думаете?
О том, что он может применить физическую силу, она как-то не подумала и растерялась. Ей стало очень тревожно, хотя в его намерениях не было ничего оскорбительного. Он просто хотел ее защитить, поэтому готов удержать ее любым способом. Ах, если бы все было так просто… Она должна бы его благодарить, а ей приходилось с ним спорить. К сожалению, ее к нему отношение сейчас ничего не меняло. Она должна, должна уйти.
– Я полагаю, похищение довольно тяжкое преступление, – сказала она. – Если я сейчас же не вернусь в карету, моя служанка немедленно отправится к моему отцу. Его благодарность вам значительно поубавится, когда он узнает, что вы держите меня здесь помимо моей воли. Мой отец человек вспыльчивый как порох.
Герцог Ремингтон в ответ лишь пожал плечами.
– Я совершенно уверен, что ваша служанка в эту минуту с удовольствием пьет горячий ароматный чай у меня на кухне. Диксби сейчас держит путь к вашему дому – я велел ему забрать оттуда моих людей. А еще он сообщит графу, что я хотел бы позавтракать с ним в нашем клубе и заодно обсудить некоторые изменения в вашем маршруте. Если он и дальше будет настаивать на вашем отъезде в Западный Викомб, тогда я, в свою очередь, настою на том, чтобы он позволил мне отвезти вас. Обещаю соблюсти полную секретность. Ни одна живая душа не узнает, что я отвез вас в Западный Викомб. – Он стал рассматривать ее траурное платье и не преминул заметить: – Ваша престарелая тетушка Как-Ее-Там едва ли узнает вас в этом отвратительном одеянии.
Лили даже не обиделась на это оскорбление, обдумывая его предложение. Действительно, путешествовать в карете герцога было куда безопаснее, чем в почтовой. Она даже позволила себе помечтать о том, как его рука опять обовьет ее стан, а она положит голову ему на плечо. Мягкое покачивание кареты убаюкает их обоих, но он не выпустит ее из объятий, охраняя ее покой. Она мечтательно вздохнула. Его план был слишком заманчив. К сожалению, в нем не были учтены некоторые детали. Ее тетя Амелия была уже три года как в могиле, причем она сроду не жила в Западном Викомбе, и, наконец, сам герцог ни в коем случае не должен узнать о том, куда она направляется на самом деле.
Она должна была уйти отсюда во что бы то ни стало
Ремингтон сдвинул брови и пристально на нее посмотрел.
– Я все решил. Лили. Вы и шага не сделаете из этого дома, покуда я не переговорю с вашим отцом. Можете расположиться здесь, в библиотеке, или подняться в комнату для гостей. Учитывая, что ни вы, ни я еще. не спали этой ночью, я бы настоятельно советовал вам отдохнуть. Лично я намерен соснуть часик- другой перед встречей с вашим отцом. Поскольку вы, видимо, предпочтете переодеться в нечто более удобное для сна, я распорядился отнести ваши вещи наверх, в вашу комнату. Отдыхайте спокойно – я распорядился, чтобы один из моих людей дежурил у вашей двери. Не желаете ли выпить чаюиливина, прежде чем подниметесь к себе?
Теперь пришел черед Лили нахмуриться.
– Я немедленно ухожу.
– Неужели я вынужден буду снова все повторять? – Герцог выразительно закатил глаза. – После бессонной ночи я становлюсь обычно ужасно раздражительным. Я предложил вам вполне разумное решение ваших проблем. До тех пор, пока я не смогу лично доставить вас в Западный Викомб, вам лучше быть здесь – это надежней, чем почтовая карета. А теперь решайте: либо вы поднимаетесь к себе в комнату, либо остаетесь в библиотеке. Так или иначе, сам я через пятнадцать минут ложусь спать. Итак, что вы предпочитаете?
– Я хочу уйти отсюда! – Ее глаза наполнились слезами.
Увидев его лицо, Лили подумала, что, возможно, ей стоило сразу разреветься. Ее слезы произвели совершенно неожиданный эффект. Надменная уверенность герцога мгновенно сменилась тревогой и некоторой растерянностью. Он робко и неуклюже погладил ее руку.
– Вы слишком расстроены, Лили. Я прекрасно вас понимаю… вам столько пришлось сегодня пережить.
Она заплакала еще горше. Ремингтон, не выдержав, заключил ее в свои объятия. Она тоже его обняла, уткнувшись лицом в атласный воротник, такой теплый и мягкий. Однако, прижимаясь щекой к нежной ткани. Лили явственно ощутила под нею твердое крепкое тело, почувствовала его жар… Искушение… вот как оно выглядит. Она сейчас растает у него на груди, признавая свое окончательное поражение, всецело вверяя себя его заботам.
Нет, он не должен догадаться о том, что она сейчас чувствует… Ее отец будет вне себя, когда узнает, что она была здесь. А что он скажет герцогу, когда тот предложит проводить ее в «безопасный дом в Западном Викомбе»? Скорее всего этого дома попросту не существует.
– Сейчас не может быть и речи ни о каких почтовых дилижансах, – сказал он. – Я провожу вас наверх. Вам необходимо хоть немного поспать, чтобы прийти в себя после выпавших на вашу долю испытаний. В любом случае, уже почти рассвело, вы уже не успеете доехать.
– Успею, – не отступалась она, хотя было ясно, что только чудо могло помочь ей теперь вовремя добраться до постоялого двора.
– Не успеете, – мягко возразил он и, взяв ее на руки, вынес из библиотеки.
У Лили закружилась голова. От того, что ее подняли, или от того, что именно этот человек держал ее на руках, бережно прижимая к своей груди. Она начала вырываться.
– Отпустите меня сейчас же! Вы ведете себя… неподобающе!
– Совсем наоборот. – И не обращая внимания на ее сопротивление, понес наверх. – А вот намерение вашего отца, который решил отправить вас в почтовой карете, действительно можно назвать неподобающим.
– Но вы же ничего не понимаете!
Он насмешливо взглянул на Лили, затем пинком открыл одну из дверей. И они вошли в уютную спальню, по-видимому, предназначавшуюся для дам. Здесь пахло лавандой. Он довольно небрежно опустил ее на кровать и отошел, скрестив руки на груди.
– Я понимаю гораздо больше, чем вы думаете.
От его уверенного тона у нее тревожно забилось сердце. Может, она в запальчивости сказала что- нибудь лишнее?
– Вас ведь беспокоят мои истинные намерения, ради которых я, по-вашему, не выпускаю вас.
– Истинные намерения? – переспросила она, с облегчением вздохнув. Кажется, ее тайне пока ничего не угрожало.
– Да, да, именно так. – Он отошел к камину и принялся рассеянно переставлять статуэтки, стоявшие на каминной доске. – Многие мужчины не упустили бы возможности воспользоваться подобными обстоятельствами. – Он обернулся. – Но я не из этой породы. Не бойтесь, я буду охранять ваш покой с не меньшим усердием, чем ваш отец. Вернее, даже с большим, если учесть его странные идеи относительно всяких почтовых карет. – Он поднял руку, предупреждая ее уже готовую сорваться с языка отповедь. – Мы очень плохо начали наше знакомство вчера вечером на балу. Я знаю, что оскорбил ваши чувства. Поэтому, прошу вас, примите мою заботу – хотя бы как попытку загладить вину. Завтра я отвезу вас в Западный Внкомб, а когда вы оттуда вернетесь, мы сможем начать все сначала. И прошу вас – забудьте о том, что
