страшного.
— Может быть, тебе стоит полежать до вечера, — озабоченно посоветовала подруга. — Упасть с лошади — это не шутка. Ты уверена, что ничего не сломала?
Кейт потерла попу.
— К счастью или наоборот, я упала на мягкое место.
— У тебя нет и унции защиты в этом месте, несмотря на поедаемые тобой пирожки и сласти, — сочувственно ответила Шарлотта.
— Если я полежу в горячей ванне, после того как мы посмотрим бромелин в оранжерее, все будет в порядке.
— Если ты уверена… — Поднявшись из-за письменного стола, Шарлотта осторожно сложила редкие книги в аккуратную стопку. — Разумеется, мне не терпится изучить образцы, но я буду столь же счастлива провести послеобеденное время с этими чудесными произведениями искусства. Мне так редко выпадает возможность ознакомиться c такими ценными гравюрами.
Шарлота е грустью оглядела напоминавшую пещеру комнату и резные дубовые книжные полки цвета вишни от пола до потолка.
— Могу только догадываться, сколько здесь других интеллектуальных ценностей.
— Пожалуйста, изучай сколько тебе захочется. Можешь пользоваться библиотекой когда пожелаешь, — сказала Кейт.
— Никогда бы не подумала, что герцог позволит кому-то проникнуть в его святая святых…
— Вы правы, леди Фенимор, — раздался ворчливый голос из-за полуоткрытой панели двери. — Мои предки затратили много времени — и денег, собирая эту коллекцию. Мой долг сохранить ее и передать будущим поколениям.
Кейт наблюдала за Клейном, когда он вошел в библиотеку, за его движениями — такими же жесткими и точными, как и накрахмаленные складки его галстука. Его надо было назвать Герцогом Долга, довольно язвительно подумала она. Он что, никогда не сгибается? Как и принц-регент, он, казалось, всегда носил корсет — со вставками из стали вместо китового уса.
— Как уже говорилось ранее, ваша светлость, я охотно позволю обыскать меня, если вы подозреваете, что я могла покуситься на вашу собственность. — Шарлотта, не раздумывая, ответила колкостью. — Если уж мне дана привилегия взглянуть на ваши книги.
Ноздри герцога раздулись, когда он резко вдохнул, а затем выпустил воздух.
— Вы, как моя гостья, можете наслаждаться всем в Клейн-Клоузе. В отличие от многих людей, которые бывают здесь, вы по крайней мере, похоже, цените книги.
Кейт встретилась взглядом с подругой. Она не могла понять, почему герцог был в дурном расположении духа. Впрочем, она и не притворялась, что понимает его настроения или мотивы.
— Чего нельзя сказать о вашем покойном муже, — торопливо добавил Клейн, — который продал несколько прекрасных томов редких французских гравюр в магазин гравюр и эстампов, чтобы их разрезали и продали отдельными листами. Если вас интересует мое мнение, у этого человека явно не хватало винтиков в голове.
— Да, это так, — сказала Шарлотта; ее голос оставался спокойным, но на скулах выступили красные пятна. — Но если вы подозреваете, что я была причастна к этому, то глубоко заблуждаетесь. Нет и нет. Как вы знаете, хорошо воспитанная девушка не имеет своего слова при выборе мужа. Фенимор хотел лишь получить мое приданое, и так как моя семья стремилась поскорее сбыть меня с рук, они не проявили интереса к истинным стремлениям жениха.
Шарлотта замолчала и вздернула подбородок. Несмотря на ее рост, рядом с внушительной фигурой герцога она казалась маленькой и незаметной. Шарлотта смело встретила его взгляд. Кейт могла слышать, как сталь ударилась о сталь.
— Я могла бы послать их к черту, но для этого следовало быть более взрослой и мудрой. Как зеленая девица, не имевшая никакого жизненного опыта и ни малейшего представления о жестокой реальности союза с горьким пьяницей и игроком, я была слишком наивна, чтобы помять, что из этого ничего не выйдет.
Герцог открыл было рот, словно собирался ответить, но потом закрыл.
Кейт в изумлении моргнула, поскольку никогда прежде не видела, чтобы дед лишился дара речи.
— И между прочим, — закончила Шарлотта, — это были мои книги, и их утрата угнетала меня. Но Фенимор нуждался в деньгах, чтобы оплатить карточный долг, и их художественная ценность ему была абсолютно безразлична. Однако он был крайне потрясен, когда я объяснила ему, насколько больше он мог получить у антиквара.
Клейн кашлянул, и потом достаточно долго в комнате дарило только неловкое молчание.
— О, взгляните, солнце пробилось сквозь облака, — радостно сообщила Кейт. — Сейчас самый подходящий свет, чтобы полюбоваться на только что привезенную с островов геликопию. Прошу извинить нас, сэр, но мы планировали провести оставшуюся масть дня в оранжерее.
Коротко кивнув, герцог повернулся и направился к дальнему концу комнаты, его начищенные до блеска сапоги громко стучали по натертому паркету.
— Мужчины. — Кейт бросила на подругу мрачный взгляд. — Извини. Это было невыразимо грубо со стороны Клейна. Несмотря на все его недостатки, обычно он изысканно вежлив. Хорошие манеры — еще одна обязанность герцога.
— Не волнуйся за меня, дорогая, — сказала Шарлотта, на скулах которой все еще горел румянец. — Я могу сама позаботиться о себе.
Марко прошел через застекленную створчатую дверь и присоединился к трем мужчинам на террасе.
— Итак, вы наконец добрались сюда. Я уже начал было думать, что вы нашли более веселую компанию в Лондоне, — насмешливо приветствовал его лорд Таппен. Повернувшись к двум другим, он пояснил: — У графа нет недостатка в приглашениях на разные интимные развлечения.
— Именно это я и слышал, — сказал фон Зайлиг. — Похоже, вы совсем не изменились со времен вашего пребывания в Берлине. Все тот же повеса.
Марко прижался бедром к каменным перилам и зажег сигару.
— Похоже, что и вы не изменились с тех пор. Такой же отсталый консерватор.
Пруссак ответил улыбкой на плотно сжатых губах.
— От вас я принимаю это как комплимент.
— Не стоит, — протянул Марко, хотя полковник ему скорее нравился.
Он был сдержанным и серьезным и мог поговорить на самые разные темы. Чего нельзя было сказать о большинстве членов дипломатического корпуса, находящегося сейчас в Англии.
Вронский грубо расхохотался:
— Граф прав, фон Зайлиг. Вы слишком много работаете.
— Да. У Пруссии множество дел перед подготовкой к предстоящему мирному конгрессу в Вене. — Полковник Рамного помедлил. — Вы знаете, что они говорят: король Пруссии подумает за всех, король Баварии будет пить за всех, император России будет один любить за всех, а император Австрии за всех заплатит.
Марко и Таппен засмеялись шутке, а у Вронского, же, испортилось настроение.
— Царь Александр великий и добрый правитель. Действительно, он наделен божественным интеллектом и прекрасной внешностью, и неудивительно, что россияне называют его ангелом.
— А леди в Европе называют его полностью противоположным словом, — вставил фон Зайлиг. — Как и его бабка Екатерина Великая, царь Александр известен своим сексуальным аппетитом. Теперь, когда он помог победить Наполеона, Александр двигается к новой, девственной территории.
— Мы, русские, ничего не можем поделать с тем, что умеем обращаться со слабым полом. — Вронский повернулся к Марко и бросил на него хитрый взгляд. — К слову, лорд Гираделли, я слышал, что вам нет равных в знаниях ночных лондонских притонов. Я хотел бы получить от вас информацию о лучших борделях в городе.
— Это зависит от того, что именно вас интересует.
Марко ухмыльнулся.
