Вронский облизнул губы.
— Впрочем, я могу написать несколько предложений на этот счет и отмечу, чем знаменито каждое из этих мест.
— Отлично! Отлично! — Русский хлопнул его по спине. — Я знал, что могу рассчитывать на вас!
— Вчера вечером я заметил, что вы знакомы с лордом Винченци.
Таппен стряхнул пепел с кончика своей сигары.
— Si, мы ходили вместе в школу, — ответил Марко. — А с Рошамбером мы знакомы с Милана.
— Прямо сейчас они прогуливаются верхом. У герцога конюшня с прекрасными чистокровными лошадьми, и он любезно предоставил их нам, пока мы находимся здесь.
Герцог — щедрый хозяин, подумал Марко. Уже осмотрев первоклассных лошадей в конюшне, он знал, что на подкованных железом копытах стоят небольшие состояния.
— Я бы получил удовольствие, попробовав одну-другую, — тихо заметил он.
— И я тоже, — заявил Вронский. — В Санкт-Петербурге восхищаются моим искусством наездника.
Русский дворянин не только хвастун, но и шут, решил Марко. Только полный дурак способен делать подобные заявления вслух.
— Уверен, вы роскошно смотритесь на огромном черном медведе, — сказал он преувеличенно невинно. — Но здесь, в Англии, мы ездим на лошадях.
Таппен и фон Зайлиг засмеялись.
Поглаживая упавшие концы усов, Вронский попытался скрыть раздражение.
— Ха-ха-ха. Вижу, вы очень остроумны. С вами надо держать ухо востро.
— Со мной? — Марко небрежно пожал плечами, закуривая сигару. — Не обращайте внимания, если раздражаю вас. Я раздражаю абсолютно всех.
— За исключением леди, разумеется, — заметил Таппен, подмигнув беседующим.
С некоторым исключением. Марко выпустил кольцо дыма, вспомнив недавнюю встречу с Кейт. Она определенно не проявила никакого интереса к оказанному им вниманию. Не то чтобы он винил ее в этом — его поддразнивания были нарочито вызывающими.
— Не похоже, что у Гираделли будет шанс проявить свою отвагу и мастерство в общении с противоположным полом. Все дамы здесь — уважаемые леди, — сказал фон Зайлиг. — Разве ваш английский кодекс чести не подразумевает это?
— Ну-ну, как дипломат, вы прекрасно знаете, что правила никогда не бывают строго черными или белыми. Всегда существуют нюансы в виде серых оттенков. И всегда есть место для переговоров, — заметил Таппен. — Герцогиня Дюксбери, которая здесь сопровождает брата, отличимый пример. Она вдова, и ей разрешается некоторая вольность в поведении, если все делается в тайне.
Поглаживая усы, Вронский оценивающе прищурился.
— О, Англия нравится мне все больше и больше.
— Но вы правы, полковник, когда речь идет о незамужних молодых леди благородного происхождения. Джентльменам не положено заигрывать с ними, — продолжил Таппен. — Кстати, никому не посоветую легкомысленно отнестись к внучке герцога. Поступить так — значит напроситься на серьезные неприятности.
Неприятности. Когда Марко еще раз затянулся сигарой, конец ее ярко вспыхнул. Это было мягко сказано. Искать дальнейших контактов с Кейт Вудбридж — все равно что играть с огнем. Линсли четко дал понять, что здесь его задание сводится к простому наблюдению.
Но в то же время его неудержимо тянуло к огню. Словно мотылька на пламя.
— Жаль, — заметил Вронский с похотливой улыбкой. — Я не прочь был бы заманить красотку в свою постель.
При этих словах фон Зайлиг нахмурился.
— Придерживайтесь уважительного тона, когда говорите о мисс Вудбридж.
Русский закатил глаза.
— Вы, пруссаки, как всегда, несгибаемы, — пробормотал он.
— Мы не ведем себя как варвары.
— Не сыграть ли нам партию в бильярд перед ужинном? — предложил Таппен.
Марко отмахнулся от его предложения.
— Идите в бильярдную, а я зайду в конюшню и посмотрю, вернулись ли те, кто отправился на прогулку верхом.
Бросив на землю окурок сигары, он втоптал его ботинком, стараясь заодно растоптать внезапный взрыв раздражения. Замечания русского о Кейт звучали грубо, но его не касались. Он оказался здесь не для того, чтобы играть благородного рыцаря в блестящих доспехах — роль, на которую никак не годился. Только его задание имело значение.
Кроме того, Кейт вполне способна постоять за себя.
Глава 9
Свет от свечей падал на панели красного дерева и позолоченные рамы картин. Звон хрусталя и голоса заглушались богатыми дамасскими портьерами и пушистыми коврами. Кейт глубоко вдохнула, прежде чем войти в главную гостиную, чувствуя себя несколько подавленной ее пышной элегантностью. Возможно, это помещение отвергало ее как самозванку.
— Шерри, мисс Вудбридж? — предложил проходивший мимо лакей с подносом напитков.
— Шампанское, — решила, Кейт, надеясь, что шипучий напиток прибавит ей хоть немного уверенности.
Ее самооценка была растоптана утренней катастрофой. Она все еще не могла поверить, что выставила себя такой дурой. Теперь ей придется ходить только пешком.
— Кэтрин. — Голос деда раздался над приглушенным разговором гостей. — Иди сюда.
Кейт пересекла комнату, стараясь не хромать.
Уголки его рта сжались.
— У тебя что-то болит?
— У меня все тело немного затекло после прогулки верхом, — ответила Кейт и тут же пожалела о своем признании, увидев, кто стоит рядом с Клейном.
— Следует проявлять осторожность, чтобы не переусердствовать с физическими нагрузками, — предостерег Марко. — Особенно если вы не приучены к этому.
Ему не нужно выглядеть таким задавакой, подумала Кейт.
Марко, похоже, прочитал ее мысли, так как его улыбка стала еще более едкой.
— Если вы пожелаете, мисс Вудбридж, я буду счастлив сопровождать вас и дать вам несколько уроков верховой езды.
— Так же как и я, — торжественно заявил Вронский, появившись рядом с ней и склонившись над ее рукой.
— Как любезно с вашей стороны, — сказала она им обоим. — Но вам, джентльмены, не стоит беспокоиться. Большую часть времени я провожу в оранжерее.
— Правда ли то, что я слышал, будто вы регулярно встречаетесь, чтобы обсудить научные проблемы, мисс Вудбридж?
Фон Зайлиг отошел от группы гостей возле камина и присоединился к кружку герцога.
— Да.
Кейт одарила его улыбкой, признательная за то, что он позволил ей проигнорировать обоих приставал.
— Меня тоже интересует этот предмет, как и моего начальника, Вильгельма фон Гумбольдта. Он наш посол на конгрессе в Вене, и я буду состоять в его штате.
— Гумбольдт? — переспросила Кейт с неподдельным интересом. — Тот самый ученый-классик и лингвист, что основал университет в Берлине?
