затвор. — Входите внутрь, и побыстрее.
Кейт раскачалась и ухватилась за железное кольцо лампы, свисавшей с портика.
— Вы были акробаткой в вашей прошлой жизни? — спросил Марко, наблюдая, как она легко приземлилась на пол рядом с ним.
— Корабельной мартышкой, — объяснила она. — Я взбиралась на мачты еще ребенком.
— Ну, довольно гимнастики. Сейчас мы должны укрыться здесь. — Марко закрыл за собой дверь и повернул затвор. — И сидите тихо, как мышь, пока мы не удостоверимся, что они ушли. Устраивайтесь поудобнее, надолго.
Глаза Кейт расширились, когда она освоилась в скудно освещенном пространстве.
— Господи.
— Если только вы поклоняетесь Эросу, — ответил Марко.
— Или Дионисию. — Кейт медленно обошла вокруг гигантской скульптуры сексуально возбужденного сатира, поглощавшего вино из мраморного бурдюка. — Это…
— Греховно? Шокирующе? — подсказал он.
— На ум приходит масса эпитетов, — загадочно ответила девушка. — Вы бывали здесь прежде?
— Таппен устроил для меня экскурсию, когда мы приехали, чтобы забрать книги по ботанике для вас и леди Фенимор. Его дед купил эту коллекцию у турецкого паши и построил это место для личного удовольствия. Вероятно, старик считался в свете образцом порядочности, но время от времени погружался в собственные фантазии.
Да, видно, для всей этой семьи характерны скандальные секреты. Помедлив перед фигурой обнаженной женщины переплетенной с извивающимся змием, Кейт провела костяшками пальцев но гладкому мрамору.
Возможно, виной тому была игра света и тени, но ему показалось, что ее рука дрожит.
Марко встал у нее за спиной и обнял ее за плечи. Под тонким шуршащим шелком её кожа казалась холодной как камень.
— Вы дрожите, — пробормотал он. — Вот, накиньте это.
Сбросив фрак, он набросил его ей на плечи.
— Grazie.
— Prego. — У Кейт растрепались волосы, и пряди перепутанных ветром завитков упали на плечи. Спрятав пальцы в шелковистой массе, Марко убрал их в сторону и прижался сзади губами к ее шее. — Простите меня.
— За что? — Она проглотила комок в горле.
— За… за очень многое. Но больше всего за то, что подверг вас опасности. Мне следовало бы предвидеть, что возникнут трудности.
Кейт повернулась в его объятиях. Ее лицо оставалось бесстрашным, за исключением дрожащих уголков рта.
— Я сама отвечаю за принятые мной решения. — Ее ресницы приподнялись в мерцании расплавленного золота. — Кроме того, я думала, что у вас совсем нет совести.
— Это именно так, cara. Я аморальный хам. — Марко плавно шагнул, снова прижав ее к скульптурному камню. — Безнравственный подлец.
— Безжалостный повеса?
Кейт обняла его за шею. Сквозь свой соленый пот Марко вдыхал ее пряный, сладкий аромат.
— Si. Наихудшая разновидность подлеца.
Ее груди касались его груди, оставляя два прожженных огнем пятна у него на теле.
— Вы меня пытаетесь убедить? Или себя?
Скрипнув зубами, Марко с трудом сдержал стон.
— Dio Madre! Вы затеяли опасную игру, Кейт.
Его фрак соскользнул с ее плеч и упал на пол.
— В ней нет ничего нового. За долгое время это стало моей второй натурой.
Но язвительная улыбка не дошла до ее глаз. В их аквамариновой глубине появилось нечто ускользающее.
Марко склонился ближе к ней, и хотя Кейт быстро отвела взгляд, он мельком увидел легкоранимую молодую леди, которую она так тщательно пыталась скрыть. Взяв ее за подбородок пальцами, Марко ощутил тонкую кожу и почувствовал, как девушка дрожит.
— Кейт… Кэтрин, — прошептал Марко, медленно беря ее лицо в свои ладони.
На фоне его бронзовой от солнца кожи ее лицо выглядело очень бледным, почти прозрачным, так что он опасался, что оно может в любой момент разбиться, как тонкий фарфор.
— Со мной вам не надо притворяться. Вы просто можете быть сама собой.
На ее ресницах появились жемчужины слез, но она, моргнув, смахнула их.
— Сама собой, — эхом отозвалась она. — О, вы даже не имеете представления, насколько дурна эта самая Кейт Вудбридж.
Кейт и сама не могла бы объяснить, что на нее нашло. Она чувствовала себя так, словно упала за борт в бушующее море, и теперь, чтобы не утонуть в сомнениях, ей надо было приникнуть к кому-то крепкому и сильному.
Кейт скользнула руками по его плечам, получая удовольствие от прикосновений к скульптурным контурам мускул и сухожилий. Но в противоположность их каменному окружению Марко горел внутренним огнем. Его дыхание, все еще отдававшее бренди, согревало ее щеку, и надежный мужской жар поднимался от мощной груди, прогоняя влажную прохладу разделившего их воздуха.
— О, поверьте мне, Кейт. Я видел много злодеяний в своей жизни. Но вас даже отдаленно нельзя ассоциировать с ними.
— Вы ошибаетесь, — прошептала она.
То, как бесстрастно Таппен говорил об убийстве, потрясло ее до глубины души. Честный, порядочный человек лежал мертвым, его жизнь была погублена — словно просто задули свечу. И полученный шок разбудил в ее памяти воспоминания о ее вине, воспоминания, которые, как она думала, глубоко похоронены в прошлом. Но похоже, подобные призраки никогда не покидают свою жертву.
— Я… я виновна в убийстве. — Слова сорвались у нее с языка помимо воли. — Нет, не фон Зайлига, другого мужчины.
На мгновение наступила могильная тишина. Отдаленный лай собаки был единственным звуком, проникающим сквозь глухие.
Кейт зашевелилась в мягком ворохе: шелка, заставляя, себя взглянуть в глаза Марко. Она не будет трусливо избегать презрения в его глазах. Ибо ни один мужчина не встретит подобное признание с иным, чем отвращение, чувством.
— Я полагаю, что для этого была веская причина, Кейт. Вы не хладнокровная убийца. — Луна пробилась сквозь, темноту, осветив проблеск сочувствия у него на лице. — И вы не одиноки. Я тоже забрал чужую жизнь. И не одну, если это как-то вас утешит. — Марко отклонился назад и поставил локоть на скульптуру. — Полагаю, это случилось, в Неаполе.
Кейт кивнула, стараясь подавить приступ отчаянного смеха, когда увидела, что он облокотился на чудовищный мраморный фаллос. Приблизительная ситуация. Подумать только, они говорили о смерти в окружении сладострастной оды жизни.
Да, никто не сможет заподозрить их в традиционных отношениях, подумала она.
— Гираделли, вы отдыхаете на…
— Половом члене, — грубовато закончил он. — И довольно красивом дьяволе, вам не кажется? — Марко пробежал пальцами по гладким краям выступа головы. — Меня никогда не посещал соблазн заняться игрой такого рода. Я нахожу женщин гораздо более обаятельными.
Кейт не смогла подавить смешка.
— Вы когда-нибудь бываете серьезны?
— Крайне редко, cara.
Он сменил положение бедер и опять привлек ее к себе. Между ними оставалось лишь несколько тонких слоев льна и шелка. Сквозь мягкую шерсть брюк Кейт ощущала его крепкие, мускулистые бедра.
