Обнесенное сразу тремя высокими стенами, оно было сложено не из камней, а из блоков прозрачного, блестящего, как стекло, материала – возвышаясь над всей городской зоной, здание сверкало и переливалось всеми своими гранями, что выглядело красиво, но, все равно, достаточно анахронично.
Комната-кабина наконец опустилась так низко, что поравнялась с хрустальным дворцом и замерла на одной из его башен. На этот раз распался пол в центре помещения. Гиму предложили спускаться, опять же – по винтовой лестнице. Закончилась лестница в длинном полутемном коридоре, на стенах которого горели светильники, а на полу лежали ковры. Коридор привел к залу, одна из стен которого состояла из того самого прозрачного материала – в этом зале было так светло, что, поле полумрака, захотелось прищуриться.
Наконец, в непрозрачной стене – огромные золотые ворота, по сторонам от которых дежурил караул из десяти вооруженных все теми же мечами молодых женщин. Золотые ставни распахнулись, пропуская Гима в огромный ярко освещенный зал с куполообразным потолком, малахитовыми колоннами и мраморным, украшенным золотом полом. И лишь в центре этого зала обнаружилось то, к чему привык сержант конфедерации Нибуса – несколько глубоких мягких кресел вокруг обычного голографического панно.
Гим оглянулся – ворота закрылись, а под своды зала вошел только он один. Зато в самом зале под каждой из добрых трех десятков колонн стояло по стражнице, каждая из которых синхронно, в один и тот же миг, натянула тетиву лука и направила примитивное древнейшее оружие на оторопевшего от неподдельной ярости в десятках красивых устремленных на него глаз гостя.
– Наконец-то! – из кресла в центре зала импульсивно вскочил мужчина.
Он был невысоким, худощавым, немолодым, темноволосым. Обладал стремительным хищным взглядом и бледными тонкими поджатыми губами. Он был одет в черный, шитый золотом тяжелых халат, а бриллианты в его ушах и перстнях выглядели такими большими и переливались так красиво, что мешали сосредоточить внимание на носившем их человеке. И еще – этот мужчина буквально излучал нервозность и психическую неуравновешенность.
– Гим Церон Ревенберг? – громко и высокомерно прозвучал высокий, срывающийся на писк голос.
– Да. А вы?
– Для тебя – герцог. «Мой герцог».
Они посмотрели друг на друга. Антипатия не стала взаимной. Гим не мог не заметить про себя, что Ронтонте еще хуже его майора. А вот герцог изучал гостя, как ребенок игрушку – со всех сторон, внимательно и главное – снаружи. У него не могло возникнуть симпатии или антипатии к веще.
– Не впечатляет, – скорее ожидая, что его разубедят, чем утверждая, заявил герцог.
Гим промолчал, заставив мужчину недоуменно поднять брови.
– Не боишься? – чуть улыбнувшись, герцог обвел руками зал.
Все женщины находились в сильном напряжении, их глаза буквально светились ненавистью и тревогой, сжимающие натянутую тетиву одетые в специальные перчатки пальцы подрагивали, говоря о немалом физическом усилии, требующемся, чтобы стоять вот так, наизготовку, и тянуть время.
Сержант пожал плечами:
– Скорее нужно бояться вам, мой герцог. Если одна из них не удержит свою упругую штуковину, та разогнется, снаряд может угодить в меня, я пострадаю, а ваше капиталовложение окажется неразумным.
– Мне сказали: ты бессмертен? – недовольно сверкнул глазами Ронтонте.
– Раз вы спрашиваете, боюсь ли я, значит предполагаете обратное?
Герцог на долю мгновения задумался.
– Я заказывал телохранителя, а они и в самом деле прислали советника. Похоже, ты слишком умен для своей работы. Запомни: советник мне не нужен! Ты – телохранитель!
Герцог говорил отрывисто, быстро, нервно и повелительно. Гим контрастировал с ним холодным спокойствием. Кое что изменилось и в его жизни и в его характере. Теперь он получил имя, теперь у него был титул, теперь он не только испытывал уважение к самому себе, но имел законное право потребовать его от других. Даже от правителя сектора.
– Мой герцог, я все же лорд!
– Не важно! – Ронтонте всплеснул руками и перешел на крик. – Я не заказывал «лорда»! Мне плевать, кто были твои родители! – он вновь на секунду задумался – секунды хватило, чтобы изменить мнение на противоположное: – Совершенно верно. Ты – лорд. Эльтары знают свою работу: было бы унизительно, если бы герцога Ронтонте охранял какой-нибудь безымянный.
Последняя мысль понравилась человеку, у которого родилась – его настроение стало налаживаться. Герцог заулыбался и махнул женщинам, разрешая им опустить луки.
«Если его что-то убьет, то – собственная истерия», – подумал Гим. – «Лучше бы потратил деньги на врача, чем разорятся на моем воскресении».
– Правильный подход, – продолжал восклицать Ронтонте. – Тебе предстоит много работы, придется все время быть рядом, общаться со мной, дотрагиваться до меня, дышать одним со мной воздухом, возможно – заслужить высочайшее доверие и быть посвященным в некоторые мои замыслы. Выглядело бы весьма неприлично, окажись на месте такого близкого мне человека лицо неблагородной крови… Пойдем, лорд, присядем, поговорим!
Глава 9
Герцог очень быстро пересек зал, сел в свое кресло и в нетерпении стучал по подлокотнику, пока Гим не занял такого же кресла напротив.
Шагая через зал, сержант отметил, что его не так сильно нервирует царственный параноик, как беспокоят сверлящие, пристальные, полные ненависти взгляды многочисленных лучниц, ни на одно мгновение не ослабляющих своего тревожного внимания. Новый мир службы, похоже, был миром одних сумасшедших…
– Я хочу тебя расспросить, – быстро заговорил Ронтонте. – Мне сказали, что ты практически неуязвим, а по возможностям использования внутренней энергии превосходишь самых сильных из благородных Эльтаров?
– Мне сказали то же самое, – вспомнил Гим.
– Отлично! – герцог возбужденно потер руки. – Это – то, что мне нужно! Собственный Эльтар! За это стоило заплатить… Что с моральными качествами? Я хочу знать, насколько ты морально устойчив…
– Не переметнусь ли я на сторону ваших врагов? – опередил мысль герцога Гим.
Ронтонте кивнул:
– Что-то в этом роде?
Предположение звучало оскорбительно. На такой вопрос даже отвечать не хотелось, но герцог ждал и сверлил Гима жадным до информации взглядом, словно не расспрашивал живого человека, а изучал инструкцию по эксплуатации робота.
– Я получил приказ, – лаконично объяснил Гим.
Для него ответ был исчерпывающим, для Ронтонте – не говорил ни о чем.
– Почему я могу быть уверен, что ты не нарушишь приказа?
– До того, как стать телохранителем, я всю жизнь служил в армии. Вырос в военной спецшколе.
– Превосходно! – теперь герцог действительно удовлетворился. Дальше спросил расслабившись, просто любопытствуя: – Где служил?
– Вооруженные силы Ростера. Последнее место службы – ударная десантная дивизия, Клерон.
– А-а-а, – Ронтонте махнул рукой. – Впустую потраченные годы…
– Почему же? – Гим вздрогнул, оскорбленный этим внезапным заявлением.
– Удивляешься? – живо поддался на предложенную для спора тему, герцог. – Ты же умный: каково соотношение побед и поражений? Кто на Клероне побеждает?
Гим смутился – он действительно никогда не задавал себе такого вопроса. Он знал, кто ДОЛЖЕН победить в той войне, но кто фактически одерживал верх за годы и годы сражений?
– Хорошо, не побеждает – на чьей стороне перевес?
– Не знаю… Война затянулась…
– Вот именно: столько лет убивая друг друга, пора бы определиться, к какому результату приходите. Мысли будут?
