И вдруг зарево стало подниматься над каменной короной, а настоящее светило спокойно шествовало по небу, клонясь к закату. Создание — язык не поворачивался назвать это тварью — сияло как маленькое солнце. Снизу раздались крики — всадники тоже заметили его. Забыв обо всем на свете, Ивар зачарованно смотрел, как оно поднимается все выше и выше.
Создание было похоже на орла, с такими же клювом и головой. Но где вы видели золотого орла? К тому же такого огромного? Наверное, эта птица стала золотой, потому что летала очень близко к солнцу и звездам. За всю свою жизнь Ивар не видел ничего прекраснее.
Только сейчас он понял, что уронил рожок. Он поднял его и попытался затрубить, но из рожка вырвался лишь какой-то слабый всхлип.
И тут раздался голос существа. Он звучал как пение ангелов, как призыв далеких миров, не предназначенный для смертных. Ивар никогда не видел, чтобы кто-то мог двигаться так быстро: только что это создание поднималось из камней и казалось солнцем, и вот оно уже почти рядом, огромное, величиной не меньше дома или амбара. А когти у него — как остро наточенные мечи.
Ивар бросился на землю, его шею обожгло прикосновение крыльев, накрыла волна аромата, похожего на церковный ладан и какие-то другие благовония. Рядом раздался крик, но он не осмелился приподнять голову.
Чья-то рука вцепилась ему в лодыжку, и Ивар дернулся, отбиваясь, но это оказался лишь мальчик, который вернулся за ним. Вдалеке слышалось испуганное ржание лошадей. Ивар расслышал голос Уичмана.
— Копьями его, дураки!
Лошадь без всадника в ужасе неслась куда глаза глядят, Ивар отпрыгнул, чтобы не оказаться у нее под копытами, оступился, упал и ударился плечом о камень. Потом встал на четвереньки, пытаясь прийти в себя. Мальчик исчез, лошадь тоже. Наконец, презирая себя за трусость, Ивар вернулся обратно к броду, стараясь быть незаметным.
Он перебрался через ручей и увидел, как на поляне существо, похожее на золотого ангела, бьется со всадниками. На него нападали сразу семь человек. Принц Эккехард вырвался вперед, потрясая копьем и угрожая золотому созданию. В эту минуту всадники не могли защитить его, и птица мгновенно развернулась и вцепилась когтями в принца.
Создание ухватило Эккехарда за плечи, и его руки сразу оказались прижаты к бокам. Надо отдать ему должное, он ни разу не вскрикнул, хотя по плащу потекла кровь Создание тяжело взмахнуло крыльями и вырвало принца из седла. Лошадь Эккехарда ускакала в лес. Шлем принца упал на землю и покатился, подпрыгивая на камнях.
Ивар стоял, словно окаменев, не в силах сдвинуться с места. Уичман и остальные бросились в погоню, выкрикивая имя принца. Когда зверь снизился, Ивар увидел побледневшее лицо Эккехарда.
Крылья рассекали воздух у Ивара над головой, существо не могло подняться выше с такой тяжелой ношей в когтях. Не раздумывая, Ивар прыгнул и вцепился в ноги Эккехарда.
Ему показалось, что создание утащит теперь их обоих, но тут же почувствовал, что его ноги окунулись в холодную воду — зверь не выдержал двойного веса. Ивар слышал, как кричит Уичман, ржут лошади, которых против воли гонят к страшному чудищу. Он не видел, кто нанес удар, но почувствовал, как дрогнуло тело огромной птицы, и они втроем рухнули в воду. Золотой ангел лихорадочно хлопал раненым крылом по воде.
Ивар словно во сне видел, как над головой медленно пролетают копья, медленно вонзаются в тело зверя, из которого медленно вытекает горячая кровь. Ивар отпрянул и снова упал в воду. Задыхаясь, он пытался подняться, но ослабевшие ноги отказывались его держать. Его тащило течение, и когда он смог наконец встать, то увидел только людей и копья, которые вонзились в золотокрылое создание, отнимая его жизнь.
Золотые перья и бледная, обжигающе горячая кровь расплывались в воде. Ивар почувствовал, как горит кожа там, где на нее попала кровь этого создания. Он выбрался на берег и рухнул на траву. И только теперь к нему вернулась способность слышать.
Люди, казалось, превратились в зверей — они выли, рычали, вопили.
Зигфрид подбежал к Ивару, упал на колени. Он рыдал, показывая жестами: «Нет! Нет!»
Но было слишком поздно.
Прекрасное создание было мертво.
Ивар, пошатываясь, прошел сквозь толпу безумствующих соратников Уичмана к мертвому созданию. Теперь в нем не было ничего величественного — огромный труп с сияющими перьями и безжизненными глазами.
Болдуин помогал принцу Эккехарду подняться.
— Проклятый идиот! — заорал Уичман. Эккехард проверял, целы ли руки. — Я же приказал тебе не высовываться! Нет ничего хуже, чем услужливый дурак! В следующий раз просто не лезь, куда тебя не просят!
Принц пошатнулся, но Болдуин вовремя подхватил его. Мило и Удо встали между ним и его разгневанным кузеном. Эккехард увидел Ивара.
— Ты спас мне жизнь, — произнес он. — Как мне вознаградить тебя?
— Сожгите это, — ответил Ивар. К нему подошел Зигфрид, утирая слезы. Эрменрих стоял, приоткрыв рот от удивления. — Вот и все, чего я прошу, ваше высочество. Просто сожгите.
Мальчика, который привел сбежавшую лошадь, отправили в деревню с новостями. Уичман приказал половине своих людей искать пропавших коней. Бедняга Бессмысленность — единственный пострадавший — умирал от потери крови. Зверь оторвал ему руку. Раненого решили не трогать, а лишь напоили вином, чтобы облегчить страдания. Остальные пытались вырвать золотые перья из трупа гигантской птицы, но им это не удалось — кровь золотого создания обжигала даже сквозь перчатки. Вскоре появились жители деревни с букетами цветов и флягами с элем.
Эккехард до сих пор не мог поднять руки, поэтому просто кивнул старухе, которая предложила ему зажженную лампу.
— Вы пострадали больше всех, — великодушно произнес он. — Пусть тот, кто потерял больше всего скота, поднесет огонь к зверю.
— Но никто не терял скота, милорд, — сказала она. — Просто эта тварь была такой страшной… Мы боялись, что она начнет охотиться на нас.
Эккехард потряс головой, словно не веря собственным ушам. Потом пожал плечами и послал Мило бросить лампу на труп с безопасного расстояния.
Пламя мгновенно охватило золотое тело. Бесполезность, который предпринимал очередную попытку выдрать перо, отскочил с громким воем.
— Ты точно в порядке? — спросил Эрменрих Ивара в четвертый раз.
Тот лишь пожал плечами. Зигфрид опустился на колени и зашевелил губами, читая молитву, по щекам его текли слезы.
Пламя взревело, и к небу стали подниматься клубы золотистого дыма. В нем Ивар разглядел и золотых львов, и серебряных оленей, которые поднимались по каменной лестнице, исчезая в небесах, в огне вертелись ярко-красные саламандры с голубыми глазами.
— Боюсь, мы совершили огромную ошибку, — прошептал он.
Люди Уичмана веселились, и, похоже, никто не видел ничего странного в густых клубах ароматного ладана. Внезапно среди победителей вспыхнул спор.
— Ты лжешь нам, старая ведьма! — Уичман возвышался над старухой, размахивая кулаками. — Признайся, ведь ты соврала, когда сказала, что тварь сожрала ваших дочерей. Вы спрятали их, я точно знаю — сам видел нескольких в лесу.
— Оставь их в покое, — вмешался Эккехард. Он сидел на земле, возле него суетились Мило, Болдуин и Удо, пытаясь снять с принца рубаху, не потревожив раненого плеча. — Какое право ты имеешь что-то требовать от них?
— По праву командира, который потерял солдата, чтобы защитить этих гнусных паразитов!
— Мне тоже жаль лорда Альтфрида, но это же не повод насиловать их дочерей.
Уичман фыркнул, упер руки в бока и угрожающе шагнул вперед:
