строкам пергамента, изучая названия книг. «Комментарии к снам Корнелии» Эустасии, «Сны» Артемизии. Копия «Летописи Отуна» лежала забытая на столе рядом с ней, полная хроника со времен конца правления Арнульфа Младшего, книга также включала в себя подсчет всех лунных фаз и описание движения Луны по зодиакальным созвездиям за период в сто шестьдесят восемь лет.
Лиат лениво перелистывала страницы книги, пытаясь сосредоточиться на словах. Младшая дочь Тейлефера, Гундара, вышла замуж за герцога Россалии… Но взгляд ее снова обращался к двери: был ли Хью только что вошедший мужчина, сможет ли она его найти в любом зале, или здесь была специальная комната для обсуждения таких затруднительных вопросов, которые он сейчас решал, — попытка сохранить мир в беспокойном королевстве, где конфликты и стычки могут привести только к смерти невинных людей.
Наконец Лиат поддалась тому искушению, что дразнило ее разум и охватывало все ее тело. Она села на скамью и мысленно окунулась в бескрайнее море книг, наслаждаясь и вдыхая их запах. Могут ли все эти слова, написанные множеством писателей и ученых, подняться в воздух и проникнуть в ее тело через сотни и сотни мельчайших пор и стать с ней единым целым? Всегда гораздо легче отпустить, просто сдаться.
Она задремала.
Она медленно шла сквозь розовый туман, пытаясь найти тропинку, но она потерялась, она должна была отыскать путь, ведущий наверх, но кто-то держал, ее, на шее у нее была привязана розовая лента, спускающаяся вниз до самой земли, она не могла оттуда уйти.
— Лиат.
Она внезапно проснулась с бешено колотящимся сердцем, вздрогнув от его ненавистного прикосновения. Но когда она вновь села, чувствуя тянущую боль в спине от жесткой скамьи и небольшую припухлость на ноге, там, где колчан со стрелами врезался в кость, она увидела, что перед ней на расстоянии вытянутой руки стоял Хью. У него за спиной стояли двое слуг со светильниками в руках. Он улыбнулся.
— Думал, застану тебя за чтением книг.
— Я заснула. — Вспыхнуло приятное чувство раздражения, слегка укололо в самое сердце, окутало и исчезло.
— Прошу простить меня. Переговоры с горожанами неожиданно затянулись. А теперь я вновь должен извиниться перед тобой, поскольку меня ждут на празднике. У короля крутой нрав, и лучше, если на празднестве, где много вина, с ним рядом будет кто-то, кто мог бы его усмирить. Если ты голодна, ты можешь поесть в одной из комнат.
— Нет, — произнес ее голос. — Я пойду с тобой. Страстное желание вспыхнуло в его взгляде. Желание, конечно; он не мог скрыть это, хотя и хмурился довольно часто.
— Если ты хочешь переодеться во что-то более удобное и подходящее, я мог бы что-нибудь подобрать.
Струящийся шелк нежно коснулся ее кожи. Воспоминания, горькие и болезненные, стремительно пронеслись перед глазами: его пальцы в ее волосах.
— Нет, — поспешно ответила она, хотя комом в горле стояло другое слово: «Да». — Я пойду так. — Колчан со стрелами удобно и привычно висел за спиной, она поднялась со скамьи. Все, что на ней было: туника и штаны, колчан и лук, золотое ожерелье и камень с лазуритом. Лиат не знала почему, но чувствовала, что должна крепко держаться за эти немногочисленные вещи. Хью задумчиво кивнул, чем-то очень заинтересованный — либо ее пустяковыми драгоценностями, либо словами, полными сомнения и неуверенности. Он снова был одет в рясу пресвитера, ниспадающий каскад бледного шелка, не совершенно белого, а несколько оттененного цветам слоновой кости, подобным свету луны.
— Ты прекрасен, — произнесла она, слова сами собой вырвались у нее. Но в конце концов, это была истинная правда. Разве не так? Какие-то вещи истинны, несмотря на то, хотим мы этого или нет.
Он вспыхнул и отвернулся в сторону, так что она видела только его профиль.
— Лиат, — обратился он несколько неуверенно, как человек, охваченный сильными эмоциями. То, что он хотел действительно сказать, ей не суждено было услышать. Был ли он удивлен или скромен, робок или охвачен чувством стыда, трудно сказать. Наконец он тряхнул головой, будто пытался сбросить с себя охватившие его чувства. — Король ждет. Я должен идти. — Он протянул ей руку, задумался на мгновение и убрал ее, сжав в кулак.
Они шли по коридорам на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
Такого огромного зала, как этот, где король устраивал сегодня праздник, Лиат никогда прежде не видела. Он был выстроен полностью из камня в старом даррийском стиле, но, возможно, был просто старинным залом, хорошо сохранившимся, которым пользовались от случая к случаю. Гобелены и занавеси украшали стены, красные и золотые, полыхая подобно пламени.
Лиат вспомнила огонь. В зале, если не считать светильников, пламени не было, ни очага, ни камина. Но здесь было гораздо теплее, чем в Аосте в течение всего года. Быть может, им просто не нужно было столько огня. Но все-таки это казалось странным.
Король сидел за главным столом, на возвышении, окруженный своими лучшими друзьями и соратниками, Хью был от него по правую руку. Джон Айронхед, король Аосты, громко смеялся и говорил резким, неприятным голосом, глаза его смотрели холодно и безжалостно поверх собравшихся. На нем была железная корона, возможно в насмешку над его положением, поскольку каждый знал, как он получил трон — не по кровному праву наследования, а с помощью меча и щита. Быть может, он носил ее, чтобы люди не забывали, какой силой и мощью он обладает. Он захватил сокровища королевы Адельхейд, поскольку тот, кто хранил сокровища, получил столько золота, что беспрекословно подчинился приказу Айронхеда.
— Он предпочел бы овладеть другим сокровищем королевы Адельхейд, — сказал человек, рядом с которым Лиат сидела за столом, и неприятно засмеялся. — Но он не мог этого сделать. Поэтому сейчас он в железной короне. У него нет королевских корон и печатей. Она уехала, забрав их с собой.
— Но как же он может править здесь, если у него нет королевских печатей? — спросила Лиат. Хью сидел слева от нее, а этот аостанский герцог справа.
Аостанский герцог фыркнул.
— У него в городе две тысячи аретузских и некрианских наемных солдат, и пятьдесят детей из благородных семейств в заложниках. — Он показал на невысокий стол, за которым сидели дети самых разных возрастов, взволнованные, они молча ели то, что им принесли слуги. Одну из них, светловолосую девочку не старше тринадцати лет, подвели к Айронхеду и посадили слева от него. Король усиленно угощал ее вином, поглаживал по плечу, она смотрела перед собой остекленевшими глазами, казалось, вот-вот зайдется в плаче от пугающей безысходности. Она была в его власти, и он, осознавая это, наслаждался происходящим.
Лиат быстро отвела глаза в сторону, заметив, что Хью наблюдает за ней. Он предложил ей вина из своего кубка, Лиат только покачала головой и вновь повернулась к своему соседу справа.
— Святая Матерь короновала Айронхеда, подтвердив его права на трон, — добавил аостанский герцог. — Мы не можем пойти против ее святого слова.
— Разве Святая Матерь не умирает?
— Да, это так, да продлит Господь ее дни. Болезнь подступила внезапно. Говорят, ее отравили.
— А что вы думаете?
Он неуверенно пожал плечами.
— Зачем Айронхеду убивать человека, который помог ему взойти на престол?
— А как насчет Хью из Австры?
Он заморгал. На мгновение ей показалось, что он не понял ее, как если бы она вдруг начала говорить на джиннийском языке.
— Пресвитер Хью? Только благодаря его заботе Святая Матерь до сих пор жива. Она значительно окрепла с тех пор, как он стал ее доверенным лицом и частым гостем, но за последнюю неделю она очень сдала, чувствует себя все хуже.
— Она не молода.
— Да, это так. Господь знает, когда пришло время забрать человека. И если Господь и Владычица призовут Святую Матерь к себе, так тому и быть.
