-- Потом было тяжело, - тихо сказала Рейта, - когда будешь писать, так и напиши... потом. В первой зоне в Лайсе. Бараки были на двадцать человек. Семьи не отделялись. Детям старше года молоко по талонам... младше... понимаешь, если у матери нет молока, и не найдется донор... У нас в бараке умерли два ребенка. А мы тогда патрулировали по двенадцать часов. Полсуток в Медиане, полсуток на Тверди. Нас ведь мало было. В Медиане-то ладно... а вот когда возвращаешься... Но нам никто ничего не сказал. Знаешь, вообще никто не осуждал, ни разу. Процесс этот... мы тогда были такие в себе уверенные, все было нормально. А потом... потом уже...
-- А почему дети младше года не получали молока? - спросила Ивик.
-- Потому что. Кто-то посчитал, что до года - материнское молоко. И хоть убейся. Так спланировали... потом это, вроде бы, изменили... Не подумали, не учли. И вот...
-- Но ведь не вы в этом виноваты...
-- Эх, Ивик... да при чем тут это? И старше года дети умирали. Понимаешь? Старики умирали. Отдавали свою пайку детям... Потом еще дорши прорвались... В общем, знаешь. Когда тебе все говорят - ты не виноват, все правильно. А ты понимаешь, что все это из-за тебя... и что никогда уже иначе не будет. Ничего не вернуть...
-- Не понимаю, - сказала Ивик, - ну трудности. Даже голод. Смерти. Вы же гэйны... чего вы так?
-- Ты не понимаешь, потому что сама выросла в Новом Дейтросе, - сказал Кларен, - потому что для тебя с детства привычно, что ресурсов не хватает, что в распределителе кати шаром, недоедание, многих убивают, надо много работать... суровая жизнь. А мы-то... понимаешь, ведь в Старом Дейтросе все не так было. Ты же видела в фильмах, наверное. У нас все было. Огромные города. Самолеты. В любом распределителе зайдешь - полки забиты, бери все, что хочешь... мы все привыкли. А тут...
-- Да что говорить об этом, - резко сказала Рейта, - это прошло уже. Все. Ивик права. Мы были слабаки. Мы сорвались. И ты сорвался с нарезки, и я. А они еще нас за героев держат... глядишь, книжки про нас пишут. Кино снимают... А мы идиоты.
Она помолчала, глядя в землю.
-- Потому что видишь... когда в Медиане доршей кладешь, и потом перед тобой эта бандура... И ты понимаешь, что выхода только два - либо направо она полетит, либо налево. И дорши кругом, ты же знаешь, как это? Тут спинным мозгом действуешь, думать-то некогда. Это одно. А потом, когда видишь... деяние рук своих. Вот тут-то шарики за ролики и заезжают. Мы ведь еще долго держались. Мы когда попытались перейти в Дейтрос на Твердь, поняли, что уже все, уже никак... Мы поначалу думали, что ничего больше не будет. Не будет Дейтроса совсем. Помнишь, Клер?
Он ощутимо вздрогнул.
-- Мы не ждали, - сказал он, - не было мысли, что народ соберется. Что Дейтрос возродится. Понимаешь? Вообще не думали... И когда нас начали собирать... это еще месяца три прошло. Мы на Триме жили в это время. Знаешь же, если книгу собралась писать?
-- Да, - тихо сказала Ивик.
-- Мы не надеялись на такое. Но жили... знаешь, жили. Вот может, это и было самым... если вообще во всем этом было что-то героическое, то как раз - после того как. Потому что Дейтрос мы убили спинным мозгом, говорю же. А вот то, что сами не свихнулись... ни одного дейтрийского лица. Все наши погибли. Мы знали, что где-то кто-то есть, но думали, все теперь останутся так. Растворенные среди миров. Ну не было же, не было шанса, совсем не было!
-- Мы по-дурацки жили, конечно, - сказал Кларен, - у Средиземного моря. Испания, Италия... выучили язык. Даже стали социализироваться... Потом наших разыскали, а те сами не знали, что и как теперь... все рассеялись. Все же было кончено! Что осталось от Дейтроса - очень мало... Думали, так и будет теперь. Вымрем понемногу, растворимся среди других народов. Нет шанса сохранить культуру свою, если нет общества.
-- Но не вымерли, - подхватила Рейта, - это самое удивительное. Ты говоришь - мы герои... да нет. Те, кто собрал Дейтрос. А их имена даже не сохранились. Монастырь был, конгрегация святой Кейты... они договорились насчет этой зоны в Лайсе, они же стали людей собирать. Вот те хойта - они были герои.
Трое сидели среди зеленой Медианы. Стулья были похожи на каменные глубокие кресла, сидевшие словно тонули в них, положив ладони на резные подлокотники. Но кресла ощущались изнутри мягкими и уютными. Словно развлекаясь - гэйны часто невольно начинают так развлекаться в Медиане - увлеченный беседой Кларен создал в центре что-то вроде кострища. Большая медная чаша, взлетающие над ней языки
