-- Но мне не нужна другая, - с удивлением говорил Марк. И потом он находил какие-то слова. Он говорил, что другие женщины, без выкрутасов - скучные и пилят своих мужей за всякую ерунду, а Ивик никогда его не пилит. Она очень добрая. Очень его любит. Никто не умеет так любить, как она. Он очень счастлив, что у него именно так сложилась судьба. Жаль, конечно, что они редко видятся. Но он лучше уж будет редко видеться с ней, чем каждый день жить с какой-нибудь мегерой...
Ивик верила ему.
И совсем не думала о Кельме. Только несколько раз он снился ей, и это было ужасно. Потому что он всегда снился ей в каком-нибудь страшном виде - то убитый, почти на куски разорванный снарядом, то весь окровавленный, то вовсе в виде бледного призрака из могилы. И каждый раз Ивик точно знала, что это ее вина, что это она предала или даже убила его.
Но в конце концов это были всего лишь сны. Гэйны привыкают к ночным кошмарам. Это часть профессии, это нормально. Ивик только с ужасом думала, как будет теперь жить в Питере одна, и спать в одиночестве, без теплого и родного Марка, к которому всегда можно прижаться и забыть любые сны.
А отпуск неумолимо рвался к концу.
Ивик дописала последнюю строчку.
Это самое трудное - придумать последнюю строчку. Первая и последняя - самое сложное. Ивик придумывала ее заранее. Вынашивала. Она давно уже знала, как эта строчка будет звучать. А теперь вот записала.
'И был рассвет и солнце нового дня, долгого, бесконечного дня Медианы'.
Она посидела над эйтроном, размякнув, ни о чем не думая. Сзади сонно сопели дети - им в школу с утра. Ивик вставать через три часа. Через три, и идти в Медиану, на Триму, снова работать.
Ивик ничего не придумала. Все было документально, теперь она без затруднений пользовалась источниками - все равно она знала о Рейте и Кларене больше, чем кто-либо из живущих. И как Рейта умерла. В отчаянии. В ужасе от случившегося и от сознания невозможности что-либо изменить. Ивик прошла вместе с Рейтой все эти состояния. Ей было плохо. Ее тошнило, и когда пуля вошла Рейте в шею, под ухом ('основание мозга. Мгновенная смерть'), у Ивик долго болело это место, болело, будто она потянула мышцы. Ивик умирала вместе с Дейтросом. Потом она увидела новый Старый Дейтрос... и зеленую Медиану, откуда ей уже не было хода на Твердь. Медиану, откуда она могла наблюдать - и охранять свой мир, который не может погибнуть. И она увидела там Кларена. И был рассвет...
Сейчас Ивик как бы мысленно взвешивала книгу на ладони. Какой она получилась? Нужна ли она будет кому-нибудь? Бен, конечно, прочитает с удовольствием... Дана. Женька. Ивик перебрала в памяти еще нескольких своих постоянных читателей. Может быть, ее даже напечатают. Тема интересная... А получилась ли эта тема? Ивик мысленно скользила вдоль хорошо знакомых изгибов и поворотов романа. Трудно сказать... кто знает.
Она ощущала себя совершенно счастливой. Так мать чувствует себя, только что родив здорового младенца. Совершенное, непередаваемое счастье, и огромная усталость. Ивик была выжата досуха. Перемолота. Внутри - полная пустота, она вложила в книгу все, что было, всю боль, всю радость, все, что было пережито, и ей не было этого жаль.
И уже почти все равно, что будет с этим дальше.
Ивик подошла к окну. Фонарь тускло светил в глаза. Под фонарем внизу поблескивали камешки. Тиккен и Файр бродили где-то наверху, озаряя Новый Дейтрос разноцветным сиянием. Да, внутри было пусто. И в то же время Ивик ощущала бесконечную силу. Абсолютный Огонь, как когда-то давно, в будущем.
-- Стоит жить ради этого? - спросил ее кто-то. И она ответила.
-- Да. Стоит.
В Питер пришла весна. Ранняя мартовская теплынь - потом еще схватится лед, и жгучие метели будут бить в лицо, и снова выпадет колючий серый снег. Но сейчас было так, как будто уже почти лето. Легкие распахнутые куртки. Солнце и тени. Сумасшедшая капель с крыш.
Лифт вознес Ивик на восьмой этаж. Ее новая квартира, на этот раз без соседей. Ивик замешкалась, поворачивая ключ в замке.Шагнула внутрь. Квартира еще совершенно пуста, один только рабочий компьютер - точнее, корпус обычной пи-сишки со встроенным дейтрийским эйтроном, и сложенный плоский монитор на полу. Матрац - на нем Ивик пока что и спала, и работала, уткнувшись в монитор. В углу
