постоянно будет рядом чужой человек. Казалось бы - разницы никакой. Она ведь не делает ничего такого, что нельзя было бы делать и при чужом. Работает, ест, спит, тренируется. Еще пишет роман, но другой гэйн вряд ли помешает это делать. Но... одиночество для Ивик было очень и очень важно. Одиночество успокаивало, помогало расслабиться. Да и вообще... придется, например, скрывать фотографию Кельма, в пятом отделе многие знают друг друга, и... Ивик вдруг побледнела от предчувствия, кольнувшего в сердце. Когда иль Вэш произносила следующую фразу, гэйна уже знала ее заранее.
-- Вот вам номер мобильного телефона агента, как только приедете в Москву, договоритесь о встрече. Его триманское имя - Николай Александрович Зареченский. Реальное, - она помолчала, - ро-зеннор Кельмин иль Таэр. Что-то не так?
-- Все в порядке, - с трудом сказала Ивик, сдерживая внезапное головокружение.
Мучительная неловкость - вот что испытывала Ивик последние два часа. Пока встретились у трех вокзалов, пока доставали билеты на поезд, пока усаживались, брали постельное белье. Только подготовка разведчицы позволяла Ивик еще как-то сохранять лицо, держаться уверенно, отвечать на вопросы. Кельм оказался на удивление энергичным, Ивик не ожидала, что билеты удастся купить сразу же, их и не было, как всегда, но Кельм лишь велел ей подождать, и через четверть часа появился, размахивая заветными пластиковыми картами. И от того, что он был таким энергичным, от того, что Ивик просто не успевала подумать, что и как сделать - а он это уже делал, от этого ей было еще неудобнее. Она привыкла быть самостоятельной. Отвечать за все. Даже дома, пусть Марк многое делал, но его темп соответствовал привычкам Ивик. Они все делали вместе. Она - даже в большей степени. За Кельмом же она просто не успевала, и от этого было неловко, казалось, что она все взвалила на него, между прочим, старшего по званию, а сама бездельничает.
Но главным образом мучилась она не от этого.
- Хочешь чайку? Я схожу, - предложил Кельм. Ивик посмотрела на него и кивнула. Зеннор исчез мгновенно. На полке напротив молодая мама раздевала малыша. Ивик уставилась в грязноватую поверхность оконного стекла, внутри разливалось облегчение. Одна. Господи, неужели теперь всегда будет так? Неужели ей уже и одной не побыть? За окном порывисто мелькала какая-то подмосковная платформа. Но я же его любила, сказала себе Ивик. Она полезла внутрь, еще глубже, спрашивая себя, куда делись все чувства, которые вот уже не первый год поддерживали ее желание жить. А ей казалось, она хорошо знает и понимает Кельма. Да в общем, ничего неожиданного и сейчас не произошло. Просто реальность - она всегда не такая, как фантазии. Она очень, очень сильно отличается. Ивик покопалась где-то в анатомических сердечных глубинах и обнаружила, что чувства, собственно, никуда не делись. Кельм. Самый лучший. Самый удивительный. И то, что он - реальный, ничего не меняет.
Только очень неловко.
В фантазиях существовал один только Кельм. И какая-то воображаемая Ивик, Ивик-рядом-с-ним, не такая, как на самом деле, а красивая, уверенная в себе, без мелких досадных грешков, этакая принцесса, обладать которой - награда. Собственно, стремление соответствовать этой фантазии и было для нее путеводной звездой все эти годы.
С Марком она становилась собой, со всеми этими грешками и со всеми слабостями. Марк ее и так обожал.
С Кельмом - воображаемым - она была лучше, чем на самом деле.
Но сейчас-то она не лучше, сейчас обыкновенная. От этого, может быть, и так неловко перед ним. А может, и от другого. Трудно сказать.
-- Ира!
Ивик медленно повернулась, соображая, что это же ее зовут.
-- Доставай еду, она с той стороны.
Он стремительно подсел к ней, глухо звякнули о стол пластиковые стаканы. Ивик завозилась в сумке.
-- А что, уже чай можно брать? - заинтересовалась соседка.
-- Да, если хотите, я сбегаю, - предложил Кельм, - а то у вас ребенок...
-- Нет, спасибо, - молодая женщина кокетливо улыбнулась, сверкнув на Кельма накрашенным глазком. Ну и сука, подумала Ивик, впрочем, без всякой злобы. Развернула на столе бутерброды. Она хотела было купить на вокзале бомбургеры, недавнее изобретение глобалистской цивилизации, но Кельм поморщился и потребовал зайти в продуктовый магазинчик. Охота тебе есть эту резину? - спросил он. Ивик было в общем-то все равно, что есть, а фастфуд ей нравился. Но наверное, он прав. Свежие помидоры, мягкий черный и белый хлеб, желтый сыр,
