на верхушке сосны тетерев сидит. «Вот и испытаю я мое ружье», - подумал мальчик. – «Поглядим, не обманула ли меня старушка» .
Вскинул он ружье, в другую сторону направил и нажал курок. Раздался выстрел, и тетерев камнем упал с сосны прямо в кусты терновника. А как раз в это время ехал через лес верхом на коне ксендз, в костел направлялся.
- Ах ты, проклятый вор! Ты почему без спросу тут охотишься? - закричал ксендз. - И в кого это ты стрелял?
- Да в тетерева, - ответил Тарас.- Он сидел на сосне и дразнил меня. А теперь он там, в кустах терновника. Хочешь, возьми, пан ксендз... Мне тетерев ни к чему. Только вот разговаривать ты мог бы и повежливей.
- Да ты еще и дерзить мне смеешь! - рассердился ксендз. - Ну, болтаться тебе в петле! Погоди только - сперва я тетерева достану, а то улетит, пожалуй.
Очень любил ксендз жаркое из тетерева, да еще и на дармовщинку! У него даже слюнки потекли при мысли о таком обеде. Слез ксендз с коня, привязал его к березе, а сам к кустам подобрался. Протянул руку и схватил тетерева за крыло.
Но в этот миг взмахнул Тарас смычком и заиграл. И начал ксендз прыгать да скакать по кустам, а тетерева не выпускает. Полетели перья, ряса у ксендза
в клочки разорвалась, а сам он от страха дурным голосом кричит. Лошадь у дерева тоже пляшет. Порвала она, наконец, узду и ускакала.
- Видишь, как невинных людей ворами обзывать, - сказал Тарас и еще усерднее заиграл.
- Остановись, остановись! Я больше не буду! – взмолился ксендз. - Никогда в жизни!
- Ну вот, теперь ты говоришь так, как тебе и подобает, святой отец! - ответил Тарас. - А еще пообещай, что не будешь мне мстить за свою пляску.
- Обещаю, обещаю! - пропыхтел ксендз, вовсе и не думая исполнять свое обещание. - Я буду любить тебя, как родного сына, только перестань играть!
Опустил Тарас смычок, а ксендз как припустил бежать - только его и
видели. Но хоть и торопился, а про тетерева не забыл.
Отлежался ксендз после плясок да и пошел жаловаться к князю Мазовецкому. Ведь не дело святому отцу с такими делами разбираться.
Наплел ксендз, что казак в княжеском лесу охотился, тетеревов стрелял.
Разгневался князь, велел схватить Тараса и повесить. Привели его на княжеский двор, а там народу уже полным-полно. Князь с княгиней на широкой лавке восседают, а между ними княжна. Лишь она была очень печальна - только ей одной было жаль Тарасика.
Ксендз рядом с лавкой стоял, руки от удовольствия потирал. Наконец-то он будет отомщен.
Князь дал знак начинать, и повели казачка на виселицу. Вдруг
повернулся он к княжеской чете и вежливо поклонился.
- Всесильный князьь! - сказал Тарасик. - Знаю я, что существует обычай исполнять последнее желание тех, кому скоро на шею веревку накинут. У меня тоже есть одно маленькое желание. Если вы исполните его, я умру спокойно.
- Будь по-твоему, - ответил князь Мазовецкий. - Обещаю исполнить твое желание.
- Многие держат речь перед народом, прежде чем повиснуть в петле, - сказал Тарас. - Я не умею говорить, ведь я живу на свете только шестнадцатый год. И потому мне хотелось бы в последний раз сыграть на моей скрипке. Была она мне верным другом и много радостных минут доставила. Позволь мне, князь, с ней попрощаться.
- Не позволяйте! – заорал ксендз, хватая князя за рукав. - Не позволяйте ему играть! Не исполняйте его желания!
Князь вырвал рукав из цепких пальцев ксендза и, нахмурившись,
строго посмотрел на священника.
- Я не спорил, когда ты захотел наказать казачка, - сказал он. - Так оно и будет, как я решил. Но нужно во всем знать меру. Не хватало еще, чтобы ему отказали в таком пустяковом предсмертном желании. Это было бы несправедливо и бесчеловечно!
Затрясся ксендз от страха и сказал:
- Тогда, о, светлейший, велите привязать меня вон к той сосне.
Довольно уж я наслушался его скрипки!
- С удовольствием, - кивнул князь и дал знак придворным.
Привязали ксендза к сосне крепкими веревками, а Тарасику дали в руки его скрипку. Он взмахнул смычком и заиграл краковяк.
И тут же все пустились в пляс. Завертелись князь с княгиней, закружилась прекрасная княжна, прыгали придворные, плясал весь народ.
А ксендзу хуже всех пришлось. Елозил он вверх и вниз по сосне, как сухая бычья шкура.
- Если ты сию же минуту не перестанешь, - закричал князь, выделывая ногами замысловатые кренделя, - я велю тебя тотчас повесить?
- Меня и так повесят, - ответил Тарасик, - но сперва я со своей
скрипкой попрощаюсь.
- Я тебя помилую, только опусти смычок!
- Вот это уже другое дело, - сказал Тарас. - Да только этого мне мало! Я, пожалуй, еще немного поиграю. А потом вешайте меня на здоровье, если сумеете!
- Скажи, чего ты еще хочешь? - пропыхтел князь, прыгая с пятки на
носок. - Ты получишь все, что пожелаешь!
- Большое спасибо, - сказал Тарасик и поклонился. - Тогда прошу я
княжну в жены!
- Она уже обещана принцу! - закричал князь и сделал несколько пируэтов. - Если я нарушу слово, король на меня войной пойдет. Что тогда делать?
- Об этом не беспокойтесь, - ответил Тарас. - С ним-то мы уж
как-нибудь поладим, клянусь моей скрипкой!
- Делай, как знаешь, - проговорил князь. - Я на все согласен, только перестань играть.
И Тарас пошел во дворец и там обручился с принцессой. И надо сказать вам, панове, что от ее печали и следа не осталось.
Узнал обо всем этом круль Речи Посполитой, собрал большое войско да двинулся в поход. Да больно умен был круль… Вышел навстречу войску один казачок со скрипкой, и король сразу сообразил, что все его войско сей же час пустится в пляс, пока все жолнеры и гусары не упадут бездыханными. И повернул войско назад…
Тут сразу и свадьбу сыграли. Умный зять князю достался, а княжне
хороший, заботливый муж, и была поэтому в княжестве большая радость.
Мария тоже на свадьбе веселилась и за сына радовалась. А только жить во дворце отказалась.
- Никогда не покину я свою печку да старую кровать! – сказала она сыну.
Не стал Тарас перечить матери - ведь он был хорошим сыном. Да только на следующее утро проснувшись, обнаружила Мария печку и кровать на прежнем месте, а вокруг них новые стены и новый пол, да и крыша медью сверкала….
- Вот, значит, шановное панство, как оно бывает, когда последним делишься, а пускай даже, и с человеком, совсем тебе незнакомым. Уж так оно в жизни устроено, что кто много отдает, тому много и дадено бывает…
