ответ, но покачала головой.
– Не трогайте ногу вообще, пусть лежит. Отведите руку. Ага. Теперь наносите шину просто сбоку. Как вы это сделаете?
– До подмышки, а внизу до голеностопа.
– Да, это правильно.
Парень провел распылителем вдоль тела манекена, нанесенная масса быстро затвердевала. Снятая короткая шина валялась рядом. Я повернулась к Майлену.
– Простите, что выполняю вашу работу.
– Ну что вы, ваше Высочество, – физиономия Майлена расплылась, – спасибо.
– Не буду больше мешать.
– Ваше Высочество, теперь правильно? – спросил парень. Я кивнула и произнесла:
– Успехов вам.
В глазах бойца сияло нечто вроде восхищения или преклонения. М-да… Наверное, это ненормально. Но явно полезно для боевых действий. Пусть будет. Я вскинула руку в ледианском приветствии и вышла.
Теперь на второй этаж. Я поднялась по лесенке, не пользуясь подъемником. Спайс снова кольнул в запястье. Я прижала его ладонью – не разговаривать же в коридоре. Шагнула в преддверие Поста – свободное помещение. Кто это мне звонит в неурочное время? Я вроде и постаралась обязанности распределить. Мы не на шибагском корабле, не обязательно все контролировать самой. Наоборот даже – так хуже. Надо доверять советникам.
В воздухе соткалась голограмма Айвин. Ага, Лус… да, тут никак иначе – только самой контролировать.
– Ваше высочество, Лус требует, чтобы ее пустили на истребитель. Вы не поговорите с ней?
– Вечером поговорю, – сказала я.
– Да, но она просит сейчас и говорит, что иначе не будет заниматься языком.
– Гм, – я задумалась на секунду, – пусть кто-нибудь возьмет ее на «Летрон» в штурманское кресло, хорошо? Но обязательно после занятия. И не говорите ей заранее. Впрочем, давайте, я поговорю с ней сама.
– Ма-ам, – мое сокровище с надутыми губками появилось в воздухе передо мной в сильно уменьшенном виде.
Ну как воспитывать ребенка, когда все время хочется его расцеловать?
– Лус, – строго сказала я, – сейчас ты пойдешь и будешь заниматься языком, поняла? Это твой родной язык, и ты обязана его знать.
Личико Лус скисло – она уловила интонации и поняла, что придется слушаться.
– Пока, лапочка, до вечера! И дай мне на минуту Айвин.
Я включила конфиденциальность – чтобы меня слышала только Айвин – и сказала:
– А на «Летрон» пусть возьмут и покатают. После урока. Я ничего не имею против.
Мы попрощались, и я отправилась в малую приемную, где меня уже дожидались Пао, Кейро и Мика.
Есть Совет, есть штаб. А есть просто люди, с которыми мне легко. Подруги, друзья. Так было всегда. Наверное, это несправедливо, наверное, люди с лучшими качествами из-за этой моей личной приязни оказываются обойденными.
Может быть, даже правитель и не имеет права на личные привязанности.
Но эту маленькую слабость я себе позволяю. И так пришлось отказаться слишком от многого.
Может, конечно, меня тюрьма снова приучила к какой-никакой дисциплине. Будучи шибагом, я привыкла делать все, что мне нравится. Руководствоваться своими желаниями – и больше ничем.
Теперь это невозможно. Например, пришлось напрочь отказаться от секса. У ледианцев строгая мораль! По крайней мере, у старых. Сейчас-то на планете в этом плане творится змей знает что. Но если я начну спать с кем-то, не состоящим со мной в законном (притом еще и венчанном!) браке, это будет крах моего авторитета.
Мало того, мне пытались намекнуть, что вообще-то неплохо было бы и окреститься… и церковь посещать. Священник у нас замечательный. Как личность. Мы с ним даже подружились. Но уж от посещения церкви я отказалась наотрез. Если мне этого не простят – увы… Хотя пока, вроде бы, прощают. Но хватило с меня культа Адоне… Не хочу. Не верю – и не пойду.
Вот с Пао поговорить – это всегда пожалуйста. Он сидит за столом, как обычно, в своем будничном черном облачении, рядом – Кейро и Мика. Я улыбнулась друзьям.
– Привет.
– Привет, ваше высочество, – сказала Кейро. Отец Пао тоже что-то такое пробормотал.
– Садись, Синь, – сказала Мика, отодвигая для меня стул. Я села и взглянула на нее.
– Что на твоем корабле?
– Четыре заявления на свадьбы. Мне это не нравится, Синь.
– Гм, – я задумалась, – почему, собственно? Отдельных кают не хватает?
