понятно, зачем в этой комнате держат детскую мозаику. Это практически единственное, чем можно заняться, когда все твое тело сковывает непрекращающаяся тупая боль.
– Ким?
Она подняла глаза. В дверях появился доктор Гаркави.
Рядом с ним стоял молодой человек, которого она видела в питтсбургском аэропорту. Только сейчас вместо джинсов и яркой рубашки на нем был голубой больничный костюм. По его виду она заключила, что у него даже не было времени заехать домой и побриться.
– Это доктор Хофман. Он будет делать операцию вашему отцу.
Ким кивнула, ожидая; что сейчас он скажет: «Привет? Я вас узнал: вы та самая девушка, которая пыталась разжалобить меня, чтобы выманить билет».
– Здравствуйте, Ким, – сказал он и пожал ей руку. – Меня зовут Тони Хофман. Я подумал, что у вас могут быть какие-то вопросы.
Ким обратила внимание на то, как он представился, – Тони. Она предпочитала называть врача доктором. Тем не менее девушка оценила, что он не упомянул про инцидент с билетом. Во всяком случае, пока.
– Спасибо вам… спасибо, что прервали свой отпуск и…
– Ну конечно, – сказал он, освобождая ее от дальнейших выражений благодарности.
Вместе с доктором Гаркави он смотрел на нее, ожидая вопросов.
– Хм, – сказала она. В голове не было ни одной мысли. – Как долго продлится операция?
– Около семи часов. Нам нужно добраться до сердца, потом остановить его, провести операцию как таковую и снова запустить сердце.
– Вам придется останавливать сердце? – Ким с беспокойством посмотрела на доктора Гаркави.
Тот кивнул:
– Кровь будет разгоняться по телу механическим способом.
Тони ободряюще улыбнулся ей и взглянул на часы. После короткой паузы он сказал:
– Если у вас больше нет вопросов, я, пожалуй, пойду.
Ким кивнула, все еще сомневаясь, тот ли это человек, с которым она столкнулась в аэропорту. Может быть, он и в самом деле один из лучших хирургов в стране, но только, глядя на него, в это трудно поверить.
– Ваш отец обязательно поправится, – сказал Тони, чтобы как-то утешить ее.
Ей вдруг стало трудно дышать. Должно быть, она неважно выглядела, потому что Тони сказал:
– Здесь есть комнаты, где вы могли бы прилечь.
Ким покачала головой:
– Я буду ждать здесь.
– Хорошо, – согласился Тони. – Я зайду к вам, когда операция закончится.
Он ушел, и Ким посмотрела на доктора Гаркави – Я представляла себе доктора Хофмана совсем другим, – призналась она.
Доктор Гаркави улыбнулся:
– У него нетипичная внешность для хирурга, однако, уверяю вас, он один из лучших специалистов в этой области, если не самый лучший.
Ким кивнула, но лицо ее по-прежнему выражало сомнение.
– Обещаю вам, он все сделает как надо, – добавил он.
Ким ходила по комнате, то и дело поглядывая на часы.
Несколько раз она варила себе кофе, хотя знала, что и без того не сможет уснуть. Каждый раз, когда кто-нибудь проходил мимо комнаты ожидания, она вскакивала, уверенная, что идут К ней с известиями об отце. И каждый раз готовилась к худшему.
Она снова заставила себя сконцентрировать внимание на мозаике. В половине пятого утра, допивая пятую чашку кофе, Ким услышала свое имя. Она повернула голову и увидела в проеме дверей доктора Хофмана. Со страхом ожидая его приговора, девушка напряглась. Он вошел в комнату и сел рядом.
– Все прошло хорошо, – сказал он. – Ваш отец держался молодцом.
Ким облегченно выдохнула, и слезы побежали по ее лицу.
– Спасибо.
– Сейчас он отдыхает. Я думаю, завтра утром вы сможете его навестить.
Ким незаметно вытерла слезы указательным пальцем.
– Я так волновалась, – сказала она. – Когда я поняла, что это из-за меня вы не смогли прилететь вовремя…
– Это не имело большого значения, – тихо сказал он. – Не терзайтесь понапрасну. Вы были совершенно правы. Вам необходимо было находиться рядом с ним. Я все равно не смог бы ничего сделать до тех пор, пока его состояние не стабилизировалось, а для этого ему требовалось ваше присутствие. Я думаю, это ваша заслуга. Вы дали ему силы, которых ему так не хватало Слезы высохли на ее лице.
