нет... Ну тот, кто делал эти фонарики -- он гэйн? Ведь они же не могут всех проверять, наверное. Может быть...
- Да как тут определишь? - удивился Кельм, - в Медиану бы с ним вышли -было бы ясно. А так... я думаю, просто хороший ремесленник. Не обязательно же быть гэйном, чтобы сделать красиво и уютно.
- А вот у нас такого нет... может быть, что-то здесь не так, Кельм? У нас нет денег, нет продаж, и нет таких ярмарок, такого удовольствия...
- У нас же бывают праздники, разве хуже? Беднее -- да, столько электричества мы не тратим, и материалов таких нет. Но ведь не хуже... веселее... разве не так? И разве у нас не бывает, чтобы люди делали такие красивые вещи? Вспомни, бывает же...
- Но это как-то не так... - начала Ивик. Задумалась. В самом деле, если вспомнить, то и в Дейтросе многие, и не только гэйны, занимались ремеслами, и что-то красивое выпиливали, вышивали, вырезали, лепили... и выставки бывали, и на праздниках вот так можно полюбоваться. Но почему-то там это все не воспринималось так ярко и празднично. Ивик вспомнила Хэлу, та всегда говорила 'дейтрийское убожество'. И на такой вот ярмарке ощущаешь некую правду за ее словами.
- Может, правда, личная инициатива... вот я что-то создал своими руками и продаю, а люди покупают... может, в этом есть что-то?
- Что-то -- это то, что все эти вещи здесь можно купить. Ты не замечала, что сам процесс... продажа, покупка... сам этот процесс как-то действует на людей?
- Именно, - вдруг поняла Ивик, - именно так. Мне даже показалось, что этот продавец -- гэйн, такая красивая витрина. А на самом деле все это не действовало бы так, если бы это нельзя было купить. Жажда заполучить, заграбастать себе -- вот что делает эти вещи желанными и манящими...
- Может, и так, - сказал Кельм, - наверное, ты права. Слушай, детка, ты совсем замерзла.
- Да нет, ничего. Не сравнить со вчерашним!
Вчера на сеанс связи Ивик ездила почти за сто километров от города. И от машины пришлось далеко отходить. Почти шесть часов на морозе, в открытом поле. Ивик, конечно, еще в квенсене привыкла к морозам, но телу от этого не легче.
И сейчас носик у нее покраснел, а лицо cовершенно заиндевело.
- Да и мне тоже холодно. Давай зайдем погреемся?
Нырнули в небольшой торговый пассаж. Можно посидеть в кафе, но пить и есть ничего больше не хотелось. Пошли вдоль стеклянных витрин. Ивик, как всегда рядом с Кельмом, было просто все равно -- о чем разговаривать, куда идти. Он взял ее за руку.
- Кстати, давай тебе купим что-нибудь приличное на праздник? Я же знаю, наверняка у тебя одни пуловеры и штаны...
- Нет, у меня юбка есть... ну давай купим, - согласилась Ивик. Чем-то же надо заняться. Они вошли в первый попавшийся магазинчик, хозяйка бросилась им навстречу. Кельм решительно отклонил предложение помощи. Ивик бездумно бродила между стойками, перебирая дорогие вещи, каждая блузка -- в треть ее зарплаты. Ивик не очень понимала, чем все эти тряпки отличаются от подобных же в 'Рони', стоящих раз в десять меньше. Ей все это не особенно и нравилось. Заинтересовали искусной выделкой цепочки, лежащие на витрине, с крошечными бриллиантами. Ивик начисто забыла, зачем они вошли сюда. Потом оглянулась на Кельма, который сосредоточенно-увлеченно перебирал платья, и устыдилась. Она ведет себя как маленький ребенок. Абсолютно пассивно. Она ведь женщина. Должна выбирать, интересоваться, самостоятельно решать, что ей нравится. Решать и выбирать ничего не хотелось. Кельм подошел к ней с охапкой платьев в руках.
- Пошли мерить.
Оранжевое оказалось хорошо, но -- открывало стянувшийся ожог на плече. Черное Кельм отверг, Ивик согласилась с ним -- она не любила черного цвета. Натянула светло-серое, бархатное, с ровно лежащими ворсинками. Кельм, прищурившись, разглядывал ее.
- Берите это, - посоветовала продавщица, - очень хорошо смотрится!
Кельм даже не спрашивал, нравится ли Ивик платье. Видно, понимал все ее невежество в подобных вещах. Протянул другое, светло-синее.
