Арестовали ли они всех дейтринов, работающих в Лиаре? Из них его агентом была только физкультурница, остальные -- вполне честные эмигранты. Если проверяют всех, это лучше, спокойнее. Но с другой стороны, ясно, что он, наряду с Холеном, вызывает наибольшее подозрение.
Вот только Ивик... Ее не могут не проверить. Не настолько же они идиоты. Господи, как можно было избежать этого? Не связываться с ней, не встречаться... Но встречаться все равно бы пришлось. Это необходимо, ее для этого сюда прислали. Они теперь проверят все его связи. Ивик в первую очередь -- но если бы она была его, скажем, домработницей или дальней родственницей, проверили бы в третью, в шестую....
Надо просто пройти через это. И ему, и Ивик. Она умница, хорошо подготовлена, она все сможет пройти. Скоро мы забудем об этом, решил Кельм. И будем жить снова... как раньше... господи, а когда нам здесь было легко?
Или не сможет... или я не смогу. В атрайде ни в чем нельзя быть уверенным. Дело даже не в возможных пытках. Они ведь действительно мастера, специалисты. Допустим, когда тебя обрабатывают с целью сломать, уговорить работать на них -- можно упереться и тупо повторять 'нет'. Но скрыть от них информацию... это очень, очень трудно. Почти невозможно.
Скрыть, да еще так, чтобы у них не возникло ни тени подозрения, чтобы они были уверены -- ты ни при чем.
Может быть, и не получится.
Но если и не получится, подумал Кельм, это будет не такой уж плохой конец жизни. Сведения о дельш-излучателе переданы в Дейтрос. Это великолепная операция. Даже если бы только она удалась -- можно считать, жизнь прожил не зря. А что, он собирался умереть в своей постели?
В общем, ничего страшного, волноваться нечего...
Вот только Ивик...
Кельм выдержал первый этап проверки.
Это было сложно. Под капельницей, постоянно льющей в кровь адскую смесь, под ярким светом бестеневой лампы, с датчиками на всех возможных частях тела. Сознание затуманено, убита воля, отключена кратковременная память...
Убийственная тщательно подобранная смесь наркотиков с элементами гипноза и психопрограммирования.
Кельм заранее включил 'контролирующее я', очистил сознание и набил его всевозможной шелухой. После спецподготовки дейтрийский разведчик способен никогда не пьянеть и контролировать себя практически под любым наркотиком; такую же проверку Кельм проходил и после взятия в плен. Он терял над собой контроль, лишь утрачивая сознание полностью, вместе со способностью говорить. Контролировать спящего ни в Дарайе, ни в Дейтросе пока еще никто не научился.
Хотя гарантии, конечно, нет.
Кельм рассказывал какую-то ерунду -- как рыбачили в тоорсене, как Вик поскользнулся на мокрых камнях; потом декламировал стихи. При ассоциативном допросе слова всплывали самые простые, обыденные. Психика становилась сложной, многослойно-причудливой, как Медиана, в ней происходило множество разных событий, чувства наплывали, окатывали водопадами, исчезали, перемешивались друг с другом; воспоминания комбинировались, как во сне. Но маленький, почти незаметный сгусток, крошечное 'я' на дне этого балагана не дремало, и упорно, деловито переводило стрелки, как только речь заходила о запретном...
Так мог бы вести себя подготовленный разведчик, но так же вел бы себя и непричастный. Это ничего не опровергало и не доказывало.
Через несколько дней, измерив давление и проверив глазное дно, его сняли с капельницы.
Он поел, вымылся в душе и спал -- долго, может быть, целые сутки.
Потом за ним снова пришел охранник. Облачное тело не удаляли, наручников не надели, и это был хороший знак. Кельм все еще не был до конца уверен, что прошел проверку.
Вангал-охранник доставил его на этаж, где располагалось так называемое 'Отделение психотерапии'. Кельм вошел в длинный кабинет, разгороженный посередине столом, и сразу вздрогнул. На стуле у стены, со связанными позади руками, сидел Холен.
Бывшего коллегу было трудно узнать. То, что лицо почернело и заострилось,
