Ивик вдруг стало неловко. У Жени совсем не сложилась судьба. Ни детей, ни мужчин. Никого. В квенсене Женя влюблялась, там было, в кого влюбиться, даже вышла замуж - но так у нее и не сложилось. А ведь Женечка очень красивая...
- На этом свет клином не сошелся, - буркнула Женя, -подумаешь. Зато я здесь такое делаю... с внешностью мне повезло. Ты бы тоже могла, но у тебя чисто дринская физия...
- Дело не только во внешности, - возразила Ивик, - не каждый так может, как ты.
- Не спорю, - согласилась Женя.
- А стихи пишешь?
- Стихи... изредка, да. Романы тоже пишу.
- Помнишь: в этой жизни, которой не пожелаешь врагу, в постоянной готовности умереть за...
- Как в воду глядела, - фыркнула Женя.
Очень изменилась, подумала Ивик. Такая стала... деловая, жесткая, уверенная в себе. Такой Женя ей нравилась, пожалуй, еще больше.
Но у нее жизнь совсем не такая, как у дейтр. Вряд ли Женя чувствует себя дейтрой... три года в квенсене, потом разведшкола, где она довольно много времени уже проводила в Дарайе.
Ради чего она так живет, так рискует собой? У нее-то ведь никогда не было тех луж с корабликами, и скачущего по камням потока...
- Ты и в Дейтросе почти не жила, - сказала Ивик.
- Да... По правде сказать, я уже не знаю, кто я. Триманка, русская, дейтра, дарайка... я ведь и дарайка на четверть. Но это неважно. Я знаю, почему я здесь, и что делаю, - Женя задумалась. Отодвинула тарелку, - я часто ощущаю, что и этот мир... Дарайя... он тоже мой. Ведь он очень красивый, древний, очень мудрый, этот мир. Здесь же были поэты, здесь была великая музыка, прекрасные замки... Все это не убито, это только дремлет под коркой - они загадили свой мир, искусственно остановили развитие, но я уверена, что их можно разбудить... я пока еще не знаю, как, но верю, что можно. У них рождаются талантливые дети. Бог не может навсегда оставить какой-то мир, так не бывает, какой же Он после этого был бы Бог...
- Я тоже так думаю, - согласилась Ивик. Она взяла ванильную булочку, рот наполнился прохладной сладостью.
- И ты знаешь, я совсем не жалею, что тогда пошла с тобой...
- Я же знала, что тебе понравится, - хмыкнула Ивик.
- Жаль, конечно, что мать нет возможности увидеть... родственников, друзей старых. Но это разведка, как иначе. Наши на Триме их опекают, денег от моего имени подкидывают, следят. Иногда я пишу. Мать считает, что я в Америке...
Скоро все изменится, подумала Ивик. Абсолютно все. Теперь они применят излучатель. Триманцы перестанут быть слепыми и беззащитными. Но можно ли говорить уже об этом Жене? Она не знала.
- Нам, к сожалению, пора уже... жаль. Но мы еще увидимся, - пообещала Женя. Ивик помрачнела, вспомнив о предстоящем. Женя слишком оптимистична. Атрайд представлялся Ивик черной ямой, попав в которую - уже не выберешься. Тем более - если попадешь с такими подозрениями.
- Не бойся, - Женя накрыла ее руку своей, - теперь уже не страшно. Я поговорю с ними, объясню ситуацию. Может быть, тебя даже не станут проверять. Но даже если проверят, пустяки, ты сможешь. А потом все будет как раньше, как всегда. Идем?
Ивик все еще слабыми дрожащими руками натянула пуловер. Женя собрала со стола, стала возиться в сумке, перекладывая какие-то бумаги, приборы.
- Знаешь, Ивик, я вот вспоминаю те времена, когда была молодой, глупой и жила там, на Триме... Я тогда писала романы и мечтала о прекрасном... ну не принце, конечно. Словом, что появится некий мужчина, настоящий... не такой, как Сашенька там, помнишь его? Не такой, как все, кто меня окружал. Если серьезно, я их не воспринимала как мужчин вообще. Вроде руки-ноги-пенис, борода, голос
