было. Просто Барзеев несколько раз приглашал Лену к себе за столик и один раз пригласил в специальную комнату, где и было спрятано золото. Барзеев хотел ей показать золото. Как раз в это время, когда Барзеев и Лена находились в этой комнате и Барзеев достал золото из тайника, на ресторан напали люди Барона. Они пришли за золотом. Поднялась стрельба и жуткий переполох. Сама Лена рассказывала потом, что Барзеев вроде бы знал про готовящееся нападение, но не стал ничего предпринимать. Он находился в состоянии глубокого наркотического опьянения, достал золотой меч и шлем. Надел шлем себе на голову и начал кричать что-то бессвязное и размахивать мечом. Он хотел убить Лену, но вовремя подоспел Варфоломеев, который видел, как Барзеев уводил Лену в эту комнату. Варфоломеев выломал дверь и… неразборчивое слово… Барзеева. В ресторане был полный разгром. Между людьми Барона и людьми Барзеева завязалась перестрелка. Люди Барона пробивались к этой комнате и стрельба велась уже в коридоре. Варфоломеев рассказал, что пока он был грузчиком, он сумел хорошо изучить все подсобные помещения ресторана. Он знал, что в конце коридора имеется запасной выход. Он знал, как в ресторане выключается электричество, выключил его, потом взял у Барзеева пистолет и, отстреливаясь, вместе с Леной начал пробиваться по коридору к этому самому запасному выходу. Через дверь запасного выхода они сумели выбраться из рестроана. Так это было. Я попросил бы журналиста Обиходова придерживаться этих фактов и еще раз повторяю, что между Леной и Барзеевым ничего не было!»
Неплохая сцена, подумал Обиходов, это можно где-нибудь использовать. И тут же спохватился. О чем это он? Где использовать? В газете «Мир сенсаций» он уже больше не работает и вообще, кажется, решил покончить с журналистикой, заняться чем-нибудь более достойным. Для чего же тогда он читает эти каракули? Сейчас, когда он должен думать совсем о другом. Заморокин уже готов растерзать Васконяна. Васконян, кажется, питает ответные чувства. Теперь нужно только организовать встречу. Место и время. Время и место. Обиходов отодвинул бумаги и откинулся на спинку стула. От долгого неподвижного сидения ныла спина. Хотелось есть. Он осмотрелся по сторонам, словно рассчитывал найти что-нибудь съестное поблизости. Со времени визита в его квартиру посланцев Заморокина почти ничего не изменилось. Вещи, сваленные на полу, он частично запихал в шкаф, а то, что туда не вошло, просто сгреб в угол до лучших времен. Сломанный диван кое-как восстановил и постарался очистить от битого стекла, хотя полностью это не удалось — приходилось спать не раздеваясь. Впрочем, все это его мало заботило. Главное, выпутаться из неприятной истории в которую его втянули. А остальное все наладится как-нибудь само.
Обиходов сложил листы стопкой, чтобы сунуть их обратно в конверт, но неожиданно внимание его привлек странный шорох в прихожей. Он прислушался. Показалось, что скрипнула входная дверь. Обиходов тихонько встал из-за стола и поднял с пола первое, что попалось под руку — теннисную ракетку. На цыпочках он подкрался к двери, ведущей в прихожую. Теперь он уже отчетливо слышал, что в квартиру кто-то вошел и этот кто-то стоял теперь в прихожей. Возможно, как и Обиходов, он прислушивался. Обиходов крепко сжал ракетку двумя руками и приготовился к бою. Из прихожей донесся осторожный возглас: «Жорж?».
«Выманивают, сволочи» — подумал Обиходов.
— Жорж, ты дома? — снова раздалось из прихожей. — Это я, Мик.
Обиходов выглянул из-за угла. В дверях он увидел Мика Степанова, крепко сжимавшего в руках палку от сломанной швабры.
— А, это ты… — Обиходов вышел из засады. — Проходи, что стоишь.
Мик испуганно посмотрел на теннисную ракетку в руках Обиходова:
— Ты чего это тут делаешь?
— Я? Работаю, — Обиходов бросил ракетку на диван.
Степанов все еще выглядел напряженным:
— А я смотрю, замок у тебя на двери сломан, звонок не работает. Подумал, может, случилось чего?
— А, это… — махнул рукой Обиходов. — Это ерунда. Ключ как-то забыл, пришлось дверь ломать. Проходи!
Мик прошел в комнату и огляделся:
— Ремонт что ли затеял?
— Вроде того.
— Ну, ну, — Степанов осторожно присел на край дивана. — А я тебе несколько дней звоню, и в редакцию и сюда. В редакции тебя нет, здесь тоже телефон не отвечает. Думаю, может, в загул опять ударился.
— Я работаю, — Обиходов сел за стол и зарядил в машинку чистый лист. — Много работы.
— Ну, ну, — недоверчиво протянул Степанов. — А в редакции говорят, ты пропал, не объявляешься.
— К черту редакцию! Я теперь на себя работаю.
— Роман писать задумал? — Мик через плечо Обиходова взглянул на кипу исписанных листов на столе.
— Повесть, — ответил Обиходов, прикрывая кипу чистым листом. — С чем пожаловал?
— Да так, поговорить зашел. — Мик раскрыл дипломат и выставил на стол бутылку водки.
— Опять в семье проблемы?
— Нет, — покачал головой Мик. — То есть, да. В общем, она сказала, что беременна.
— Кто сказал?
— Татьяна, жена моя, кто же еще?
— Ну так в чем же дело? Радоваться должен!
— Вот я и радуюсь, — сказал Мик убитым голосом. — Где у тебя стаканы?
Стаканов в разоренном хозяйстве Обиходова не оказалось. Пришлось разливать водку в чудом уцелевшие кофейные чашечки.
Выпив водки, Мик вытер губы ладонью и тяжело вздохнул:
— Затянули мы с этим делом, понимаешь… Надо было сразу как поженились, как все нормальные люди делают. А мы все ждали, то жилищные условия не подходящие, то меня с работы поперли, то кризис в стране… И вот теперь, на тебе, как снег на голову!
— А в чем проблема-то? — не понял Обиходов. — Квартира есть, с работой у тебя сейчас все в порядке. Что тебя собственно волнует? По медицинской части что-то?
— С этим все тьфу-тьфу-тьфу, — Мик суеверно постучал костяшками пальцев по подлокотнику. — Меня психология волнует. Понимаешь? Дети ведь, от чего должны получаться?
— Да уж не от психологии, — усмехнулся Обиходов.
— От любви они должны получаться, вот от чего! — Мик разлил водку по чашкам.
— А… Ты в этом смысле, — протянул Обиходов, — то есть, хочешь сказать, что не любишь Татьяну.
— В том-то вся и загвозка! — воскликнул Мик. — Я не знаю! Понимаешь, не знаю, люблю я ее или не люблю. До этого момента я даже и не задумывался об этом. Ты, Жорж, меня давно уже знаешь, я не особый любитель задумываться. Сомнения, треволнения — это все не для меня. А тут вот задумался… — Мик вытер со лба выступившую испарину. — Потому что ребенок, это уже — навсегда. Раз ребенок — значит, вместе до гроба!
— Зачем же так драматизировать, всякое может быть… — начал было Обиходов, но Мик перебил его:
— Всякого мне не надо! Знаешь, я на своих предков насмотрелся, как они три года разводились, как сковородки со скандалом делили, как посреди дачного участка в шесть соток забор строили, и я тогда сказал себе: «Мой сын такого никогда не увидит!» Понимаешь?
— Понимаю, — вздохнул Обиходов. — Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь посоветовал?
— Да, — простодушно кивнул головой Мик. — Ты — умный. Сколько тебя знаю, ты вечно над чем- нибудь думаешь. Ты — писатель, в конце концов.
— Журналист, — уточнил Обиходов.
— Тем более! — воскликнул Мик. — Везде бываешь, стольких людей знаешь! И потом, ты — свободный, у тебя, наверняка, столько баб было, сколько мне в страшном сне не снилось! Ты должен знать, как определить, любишь ты женщину или нет, сможешь ты с ней всю жизнь прожить, или лучше сразу
