Дом на холме

чернильницу и перо.

Она даже представить себе не могла, что замочек на портфеле открывается со столь громким щелчком. Сидящие поблизости даже обернулись, но вскоре урок пошел своим чередом.

– Как я уже говорил на самом первом занятии, – вещал мистер Оуэл, – Начертательная Симвология обязательно пригодится вам в дальнейшем. Мир фигур и цифр не терпит невнимательности!

– Зачем мне подходить к нему после урока? – шепотом спросила Эмили.

– На первый раз, скорее всего, за дополнительным заданием, – друг смотрел сочувствующе.

– На первый раз? – уточнила она.

– Большинство сложных знаков состоит из нескольких простых. – Учитель хлопнул в ладоши. – Наша тема на сегодня: «Прямоугольный треугольник». Новенькая мисс, вам хорошо слышно?

– Да, – пискнула Эмили.

– И мистера Рафли, и меня? – Ирония была вполне понятна. – Еще два замечания – и рассажу!

Никодемас достал еще один лист, свернул его пополам и написал: «Похоже, разозлила ты его...» Девочка обмакнула перо: «Будет цепляться – пожалуюсь папе!» Взглянув на свою строчку, Эмили прикусила язык. Ее чернила оказались серебряными.

«Будет, но недолго». – Это обнадеживало.

«Та женщина... твоя мама?» – поколебавшись немного, написала девочка.

«Нет! Что ты?! Это та самая тетка. Я сирота...» – Жирная клякса плюхнулась на бумагу.

«Прости...» – Эмили подняла глаза.

Никодемас грустно улыбнулся и кивнул в сторону доски, по которой учитель уже вовсю водил мелом.

Переписка прекратилась. На душе неприятно скребли кошки. Чтоб как-то отвлечься, она с утрированным тщанием принялась конспектировать урок.

Внутренний голос, подозрительно похожий на мамин, шелестел ей в левое ухо:

«Хорошие девочки так себя не ведут! Не болтают и не вертятся!»

В этом была своя правда.

«Хорошие девочки не фарфоровые, а живые, – отвечал ему голос Люса. – Подумаешь, три линии, три угла... стоило ради этого идти в школу?»

Эмили украдкой зевнула.

– Откройте учебники, – скомандовал мистер Оуэл.

– Вот, – прошептал мальчик, подвигая свой.

– У меня такого нет, – пожаловалась она.

– Ничего, на перемене возьмем в библиотеке, – ребята склонились над книгой.

Задача, не выглядевшая сложной, вызвала у Эмили непреодолимые трудности (расчеты не были ее сильной стороной). Никодемас покачал головой и подвинул подруге еще и свой лист. Минут через десять спать расхотелось, и Начертательная Симвология начала казаться увлекательной.

К оглушительной трели Эмилия уже совершенно привыкла.

– Ваше домашнее задание – четвертый и пятый параграфы и задачи к ним, – перекрикивая оживленно гудящих учеников, сообщил господин Оуэл.

– Удачи. Я соберу твои вещи. – Напоминание о необходимости «подойти после урока» не обрадовало.

Набравшись смелости, она направилась к большому столу. Мужчина стряхнул мел с рук и снял очки. Круглое лицо и крошечные морщинки вокруг глаз, появляющиеся у тех, кто много смеется, не вызывали опасений.

– Итак, объясните мне свое поведение, – предложил мистер Оуэл.

– Я... я первый день в школе, сэр, – призналась девочка. – До этого я училась дома. Мне искренне жаль, если мои слова вас задели. Я больше так не буду. Честно-честно.

Мужчина, вертевший в руках учебник, закрыл его и убрал в свой чемоданчик.

– Вопрос снят, – кивнул он. – Лично не знаком с вашим отцом, но наслышан о нем. Передайте мистеру Варлоу мое почтение.

Про себя Эмили отметила, что Орбус не такой уж вредный.

– Что сказал? – Никодемас все это время мялся у Дверей.

– Ничего, – улыбнулась она, забирая свой портфель.

Коридор превратился в поток! Мальчик вел подругу за собой, стараясь не попасть под ноги старшеклассникам. На лестнице все резко сбавили скорость. Эмили крепко держалась как за идущего впереди Никодемаса, так и за перила. Только теперь она осознала, что все дети одеты одинаково: там и тут мелькали белые блузы, бордовые жилеты и пестрая клетка. Чтоб развеять сомнения, девочка спросила единственного человека, который мог ответить.

– Это форма, – пояснил Никодемас. – Тебе тоже такую купят. «Форма поддерживает дух школьного единства».