пропал даром, и наглеца разжаловали до дежурного.
– Надо полагать, вы не по мне соскучились, – выплюнул младший Наблюдатель, – подобные вещи удобней выражать в эпистолярном жанре, не так ли?
– Хм... – Урок прошел впустую. – Позвольте мне сэкономить вашу желчь, Смит. Я требую предоставить всю информацию о перемещениях Связного Найджела Борджеса за последние три месяца.
– Надеюсь, это ваш Связной, – мужчина ехидно улыбнулся. – Не хочется потерять и такую работу за пустяковое нарушение.
– Мой, не сомневайтесь, – заверила Дайна.
– Я не гейша, чтоб развлекать вас разговорами. – Мистер Смит одарил ее самым убийственным взглядом, на который был способен. – Запаситесь терпением: ожидание может оказаться долгим.
Собственно, ни на что иное Дайна и не рассчитывала.
– Только упаси вас Бог проводить «эксперимент по выявлению у Танцора способности ждать», – ядовито парировала она.
– Как можно! – Мужчина картинно закатил глаза. – С экспериментами я завязал. Мне по вашей милости не доверят теперь даже крыс.
Комната дежурного по ту сторону растворилась, и мисс Уиквилд снова встретилась взглядом с собственным отражением.
Пора было, наконец, признаться самой себе в том, что она не может доверять Найджелу как раньше. Странности Борджеса больше не казались Дайне безобидными и забавными. В голову лезло все самое плохое, что было между ними.
Так всегда бывает... Стоит отношениям дать трещину, как память угодливо подсовывает дополнительные поводы, чтоб превратить ее в пропасть. Никто не идеален, и чем ближе сходятся люди, тем сильнее они способны ранить друг друга.
Почему бы Дайне просто не позвать Найджела и не поговорить обо всем начистоту? Непрошенным гостем явилась совесть с набором готовых к бою иголок. Но обратного пути уже нет: запрос послан, и мисс Уиквилд обязательно досконально изучит все.
Дайна решила, что непременно извинится перед Борджесом за нежданную проверку, если окажется неправа. А если права? Она не хотела думать, как поступит в этом случае.
Зеркало вновь ожило. Оно с трудом исторгло из себя длиннющую ленту с непонятными таблицами. Дайна подобрала рулон, который в развернутом виде не уступал ее росту, и несколько минут силилась понять хоть что-нибудь. Единственный, кто в состоянии пояснить непролазный лес букв и цифр, – Смит. Но по понятным причинам она не жаждала от него помощи.
Вооружившись крепким кофе, мисс Уиквилд с головой ушла в жестко структурированные дебри.
Сегодня Альхен казалась более хмурой, чем обычно. Она почти не разговаривала, а если и открывала рот, то только затем, чтоб прикрикнуть на Эмилию. Девочка решительно не понимала, что такого натворила, но не могла найти в себе смелости спросить прямо.
– Не задерживайся после уроков, – приказала мадам Александра, помогая Эмили спуститься с крылатой лошади.
– Постараюсь, – пообещала девочка, но вовремя спохватилась: – По четвергам классный час.
– Ясно, – отозвалась недовольная Альхен и вскочила в седло.
Весь вечер Эмили гадала, что же за наказание выдумал Тодворд для Никодемаса и Робин. Варианты один страшнее другого рождались в ее голове.
Встретив ребят в холле, Эмили поспешила узнать ответ на мучавший вопрос.
– Мы проторчали в школе до закрытия, – охотно поведал мальчик. – Перетаскали гору книг из библиотеки в кабинет Лягушонка и обратно, натерли до блеска все, во что он тыкал своими пальцами, заменили таблички на куче ящиков и папок...
– А Жабворд не сводил с нас мерзких глазищ, – добавила Роби.
– Это было бы сносно, если бы гад всю дорогу не читал морали своим нудным голосом! – признался Никодемас.
– Точно, – кивнула Би.
– Мы еще выгребли гору мусора из-за шкафов, – продолжил друг. – Похоже, те, кто убирал до нас, просто сметали хлам туда. Гнилые огрызки, сто лет назад засохшие булочки, покрытые волосатой плесенью...
– Не напоминай! – попросила Робин, прикрывая ладошкой рот.
– Простите меня. – Эмили чувствовала, что вот-вот сгорит от стыда.
– Мы не в обиде, – заверил Никодемас.
– Лишний раз убедились, что у лягушек туго с воображением, – хихикнула подруга.
Рассказы продолжались до самого начала Символогии. Поскольку друзьям больше нельзя было зарабатывать замечаний, они вели себя как шелковые: не вертелись и даже не переписывались.
На своем уроке Тодворд смотрел на ребят уничтожающим взглядом, но те с честью выдержали испытание. Учитель искал повод придраться, только так и не нашел. Звонок на большую перемену спас Никодемаса от возможного провала: мальчик терпеть не мог читать стихи наизусть.
– Ух, чуть не попался, – склонившись к Эмили, якобы помогая той собрать вещи, прошептал он.
– А если бы не повезло? – укоризненно покосилась на друга девочка.
