что там внутри происходит – не имеем понятия. Не раз пытались написать ядро заново, но ни одна наша разработка не достигла и двадцати процентов от эффективности староимперской.
– Да знаю я это не хуже тебя, – скривился Холгин. – Только выхода другого у нас все равно нет.
– А ты никогда не задумывался, что мальчик, возможно, прав, – пристально посмотрел на него контр-адмирал. – Ты же в курсе, что искин БК еще никогда не ошибался при коронации…
– В курсе, – подтвердил командующий флотом. – Но это не отменяет того, что нынешний император не принадлежит к роду, правившему Росской Империей больше пятисот лет. Раньше, почему-то, БК всегда выбирал из представителей этого рода.
– А до того? – прищурился Тоцкий. – Забыл, как произошла смена династии? Именно искин БК, не обнаружив среди многочисленных потомков покойного императора достойного, короновал случайно оказавшегося в рубке молодого лейтенанта, последнего представителя захудалого рода.
– Это, конечно, так, – вынужден был признать Холгин. – Но мы слишком далеко зашли. Я все-таки надеюсь, что искин признает Ленни.
– А если не признает? – склонив голову набок, скептически спросил контр-адмирал. – Что тогда?
– Не знаю… – понурился командующий флотом. – На всякий случай я беру с собой обеих двоюродных сестер принца.
– Этих светских куриц? – изумился Тоцкий. – Виктор, ты серьезно?
– Я хочу, чтобы на троне сидел законный император или императрица! – с гневом выдохнул Холгин. – Понимаешь, законный! Каким бы он ни был!
– По староимперским законам этот самый Алесий II – законный император. Искин Белого Крейсера вправе менять династию. Это – его прерогатива. Но я тебя понимаю и поддерживаю. Мы слишком много лет и слишком много сил отдали ради возвращения старой династии на престол, и если не попытаемся, то сами себя не простим.
– Вот именно! – облегченно улыбнулся командующий флотом. – Но к чему был этот разговор?
– А к тому, что подобные разговоры ведут между собой практически все офицеры флота, – устало пояснил Тоцкий. – Я их неоднократно слышал. Люди задают мне вопросы, а я не знаю, что им отвечать. Офицеры ведь далеко не глупы, большинство из них прекрасно знает, что представляет из себя Ленни. Прости уж, но это не император, а тряпка какая-то.
– У него есть мы! – отрезал Холгин. – Он не сможет принять тяжелых решений, так их примем мы!
– Что-то во всем этом есть глубоко неправильное… – тяжело вздохнул контр-адмирал. – Ладно, прости. Не буду больше задевать эту тему. Надеюсь, что потомки нас не проклянут.
Лицо командующего флота задергалось. Он явно с трудом сдержался от ругательств и принялся, чтобы успокоиться, размеренно дышать.
– Знаешь, а ведь Ленни уже не тряпка, – негромко сказал он через минуту. – Пребывание в монастыре пошло мальчику на пользу, он начал понимать, что такое ответственность.
– Да, мастер Хамидэй – великий Учитель, – ностальгически улыбнулся Тоцкий, вспомнив собственное пребывание в монастыре. – Но он не может открыть в человеке того, чего в том нет. Ленни после монастыря действительно изменился, но я слышал, как он честно признавал, что максимум, кем способен стать – это лейтенантом. Больше просто не потянет. Я склонен с ним согласиться. Впрочем, ладно, это разговоры в пользу бедных. Все уже решено, и пути назад нет. Давай лучше обсудим тактические схемы атаки на карханцев и каким образом будет проводиться окружение сил росского флота.
– Давай, – с явным облегчением отозвался Холгин, которому этот разговор был очень неприятен.
Он вывел на большой тактический экран схемы, принесенные Тоцким на инфокристалле, и два немолодых адмирала принялись живо обсуждать их.
Пожилой человек, сидящий за огромным, уставленным множеством тактической аппаратуры столом, поднял красные воспаленные глаза на незаметно вошедшего адъютанта, средних лет капитана второго ранга. Тот выглядел ничуть не лучше своего адмирала, тоже, похоже, не спал несколько суток.
– Сводки со второй лунной базы, господин адмирал, – негромко доложил он.
– И что там? – оживился командующий.
– Плохо, – у адъютанта дернулась щека. – База была законсервирована сто восемьдесят лет назад. За это время почти вся аппаратура, не говоря уже о вооружении, пришла в негодность. Мы начали завозить и устанавливать гиперорудия, тактические компьютеры и прочее оборудование, однако, чтобы база стала обороноспособной хотя бы на минимальном уровне, потребуется неделя, а то и декада.
– У нас ее нет, – глухо сказал адмирал. – Отправьте туда дополнительный персонал.
– Не имею возможности. Системы жизнеобеспечения базы в состоянии поддерживать жизнь не более четырехсот человек. А там сейчас пятьсот двадцать. Люди работают на износ, пока не свалятся.
– Ясно, – понурился Шемич. – Что с перевооружением орбитальных систем обороны?
– Здесь новости утешительные, – сообщил адъютант. – Мы опередили график на трое суток. Инженерам удалось привести в рабочее состояние обнаруженные в старых арсеналах гиперорудия нулевого класса. Еще имперского производства, – он горько усмехнулся. – Эти старые орудия в три-четыре раза лучше наших.
– Неудивительно… – в глазах адмирала блеснул гнев. – Сам помнишь, какое дерьмо нам сплавляли оружейные концерны. Что с загрузкой боеприпасов?
– Идет по графику. Катастрофический недостаток пространственных торпед и ракет класса «космос- космос» с мезонными боеголовками. Тоже пришлось вскрывать законсервированные имперские арсеналы. К сожалению, восемьдесят процентов обнаруженного там небоеспособно.
Шемич сжал губы. В голове билась одна мысль: где добыть еще боеприпасов? Ведь имеющихся хватит флоту всего на три часа боя. Оборонные заводы, конечно, работают на износ, но их слишком мало осталось. Какое счастье, что два года назад удалось уговорить владельцев нескольких не перепрофилировать производства. Тогда бы ситуация оказалась еще хуже, хотя, кажется, хуже уже некуда. Впрочем, это только кажется. Представив, что нападение карханцев произошло во времена Федерации, адмирал покрылся холодным потом. Демократы сразу бы подняли лапки и сдались на милость противника, чтобы сберечь свои драгоценные шкуры.
Император за прошедшие с момента коронации месяцы сумел вызвать у адмирала искреннее уважение. Мальчишка, конечно, неопытный и в силу молодости еще не слишком умный. Но искренне болеющий за страну. А главное – не боящийся брать на себя ответственность и действовать жестко. Ценное качество для правителя, далеко не все им обладали.
На память пришли неуместные игры старого друга, Мирко Тарковича, и Шемич скривился. Он никогда толком не понимал Мирко, и чего тому надо. Лучшего главы флотской разведки адмирал не встречал, но слишком уж тот был скользкий. Даже сейчас, после известия о скором нападении карханцев, Мирко вместо подготовки к обороне крутил что-то свое.
– Господин адмирал! – адъютант уставился на свой пад. – Получено настораживающее донесение с Гонхаса. Окрайна собирает свои силы. Возможно, они хотят присоединиться к карханской атаке.
– Вот твари! – не выдержал Шемич. – Все никак не успокоятся! Били мы их, били, а они никак не угомонятся. Ничего, пожалеют.
– К ним ушло пятьдесят два наших корабля, так что теперь их флот более боеспособен, – резонно возразил адъютант.
– Они погоды не сделают, – отмахнулся адмирал. – Сумеем отбиться от карханцев – этих вообще по стенке размажем.
Правда, в том, что удасться отбиться от карханцев, у него имелись немалые сомнения, которые командующий, естественно, никому не высказывал. Он обязан вселять уверенность в других. А многие офицеры, Шемич видел это по обреченности в их глазах, не верили в победу. Они готовились умереть за родину. Но почти никто не попытался увильнуть от предстоящего боя. Впрочем, неудивительно, флот успели основательно почистить от приспособленцев. Множество псевдоофицеров вылетело в отставку без выходного пособия. Эти шаркуны были способны только панику разводить, а не сражаться, не жалея себя.
Пришлось срочно повышать в звании и должности множество молодых офицеров-монархистов,
