— По моей карте здесь глубины проставлены, здесь — крупнотоннажный сухогруз! Большой десантный, танкодесантный, большой противолодочный, танкер — могут спокойно отшвартоваться.
Я посмотрел на морскую карту, значительно отличавшуюся от моей: течения, промеры глубин, даже какие-то сведения о рельефе морского дна. Действительно, глубина в районе бухты и пирсов значительная.
— Так вот, я думаю, что с обеих сторон бухты, где-то чуть повыше, стоит по противокорабельной батарее и посты противовоздушной обороны, прикрывающие воздушное пространство над бухтой. Самолёт по этому маршруту на посадку заходить не будет, сильно муторно — скальный хребет, потом повышение местности в районе аэродрома, — самый лучший курс — это как раз эта седловина. Мне реально надо будет знать точные глубины дна и минно-боновые заграждения перед заходом в бухту. На это у нас дня три уйдёт. Да к тому же посты ПВО надо высчитать.
— Судя по твоим словам, не отрицаешь возможности, что… — начал я.
— Я этого опасаюсь, — не дал мне досказать каптри Иванов. — Всё к тому идёт, что мы добываем разведывательные сведения для подготовки штурма острова. Согласись, командиру десантных сил две разведгруппы, уже заброшенные на остров, никогда не помешают: корректировка огня корабельной артиллерии, вывод из строя аэродромов, — он стрельнул у меня сигарету и, с удовольствием прикурив и затянувшись, выдохнул дым, — да это просто подарок — две группы!
Бахраджи, уже скинувший с себя комбинезон и «аляску», тихонько напевая нечто армянское под нос, что-то готовил на костерке чуть побольше, рядышком под скалами.
— Ара, что готовишь? — спросил я, учуяв аромат чего-то жарящегося.
— Чукча наш чаячьи гнёзда, говорят, разорял. Так что сейчас будет омлет! Зелени-мелени нет, жарю на жиру из тушёнки, но старшина-джан уже слюнями захлёбывается. А Рыхлый говорит кушать не буду, яйца сырыми выпил.
Я, с нетерпением дожидаясь ужина, закурил. Тут же нарисовался Ковалёв и начал подавать мне знаки, прося подойти к себе.
— Я думал ты про спирт и колбасу забудешь, — посетовал я, поднимаясь. — Пойдём, налью. Ара, будь добр — достань палку колбасы! Раз обещал, значит выполнять надо.
— Ай, совсем ресторан будет, — обрадовался Бахраджи и побежал к пещерам, где было спрятано продовольствие.
Пришлось открывать свой основной рюкзак и вытаскивать из его глубины большую алюминиевую фляжку ёмкостью в полтора литра. Кузнец подставил кружку. Я налил старшине и сказал принести вторую. Думаю, капитан третьего ранга не откажется выпить на боевой задаче с младшим по званию. Кузнец вернулся со второй кружкой:
— Командир, вообще-то я тебя не для отлива спирта звал, а по другому поводу.
— По какому другому? Что ещё случилось? — насторожился я.
— Стрелка в красном секторе, вот уже минут десять, причём не статична.
— Какая стрелка? В каком секторе? — недопонял сначала я, но потом тут же сообразил.
— Ты хочешь сказать, что комплекс в «работе»?!
— Ага, я недавно решил проверить: включаю, стрелка сразу в сектор работы ушла!
— Значит задача выполнена… Остаётся ждать сигнала, — подытожил я, закрывая герметичную крышку фляги. — Это стоит отметить. А что же ты мне сразу-то не сказал?
— Да подумал — раз уж спирт наливаешь, то наливай! А скажу в процессе.
Однако бы я на месте радиста за хорошую новость ещё бы грамм пятьдесят потребовал. Лёха же проявил скромность, довольствовавшись обещанными ста граммами.
Я попросил старшину развести мою долю спирта водой и пошёл к костру, продолжая обдумывать создавшееся положение. Если Иванов прав и остров будут штурмовать, то сигнала на эвакуацию можно и не дождаться. А если ошибается, то как мы тогда бросим моряков здесь одних? Надо обговорить этот вопрос. Но оказывается эту проблему командир водолазов уже давно продумал сам. Он пояснил, что с подводной лодки им лично были вынесены некоторые документы штурмана. Иванов уже определил маршруты подхода к острову и, зная с наших слов время прохода самолёта и патрульных катеров, набросал координаты дополнительной точки подбора группы водолазов на борт. Если мы получаем сигнал на эвакуацию, то спокойно уходим в море. Командир передаёт с нами сведения о маршруте прохода к острову и свою опознавательную парольную группу, которые мы должны будем передать или офицеру разведки на борту, или особисту.
Если всё проходит нормально, то той же подводной лодкой группу водолазов эвакуируют вместе с нами. Такой вариант развития дальнейших событий меня вполне устраивал. К моменту, когда мы обговорили все детали, появился Бахраджи, державший в обеих руках по большой алюминиевой миске.
— Товарищи командиры, ужин пожалуйста, — галантно оповестил он, расставляя на камнях тарелки. Вернулся, принес ещё одну миску с нарезанной колбасой и крекерами, поставил кружки с разведённым спиртом.
— Как насчёт нескольких грамм разведённого? — кивнул я на кружки.
— Да какой же моряк от шила отказывался! — Иванов радостно потёр руки. — Ужин царский, даже колбаса имеется, со дна морского выбрались, водолазы мои в работе — почему бы и нет?..
Выпив спирта и плотно поужинав, я распрощался с капитаном третьего ранга, ушедшим к себе на базу, и развалился на надутой плащ-палатке. Ковалёв, получивший от меня указания, возился со станциями, Рыхлый, обменявшийся паролями с «соседями», как обычно запасшись махоркой и опрокинувший полтинник разведённого, ушёл в охранение. Ара, удобно устроившись и напялив наушник поискового приёмника, пытался поймать частоту какой-нибудь советской радиобашни. Я широко зевнул, закинул гудящие ноги на камни, события вчерашнего и сегодняшнего дней закрутились в голове как киноплёнка, и я заснул как убитый.
С утра на море поднялось волнение. Водолазы, работавшие на снятии оборудования на затопленной лодке, по решению каптри Иванова в воду не пошли.
Через пару часов волнение усилилось, и к обеду уже бушевал настоящий шторм.
— Пионерский лагерь какой-то, — пробубнил пришедший со своей базы Иванов, — даже чайки не летают — сидят на скалах и орут.
Бахраджи принёс чаю и крекеры. Моряк задумчиво уселся на камни, отхлебнул чая и просительно посмотрел на меня. Пришлось выделить сигарету.
— Мой спец-водолазник носитель сегодня в боевое состояние приведёт, ещё час и мы будем готовы.
В такую мерзкую погоду водолазы собрались тащить свою «транспортную торпеду» пять километров вдоль скалистого побережья. А потом выжидать удобного момента для ухода под воду. Помощи моряк у меня не просил, но было и так ясно, что четверо водолазов, один дежурит постоянно на линии подрыва затопленной подводной лодки, при переходе сушей устанут, как лошадки за плугом. Им понадобится какое-то время, чтобы восстановить свои силы. А время… вроде бы его полно, но с другой стороны в любой момент его может не стать. А информация от морских разведчиков — одна из важнейших цепочек в подготовке к штурму острова и дальнейшим наступательным операциям в Северо-Восточной части Тихоокеанского региона. Прикинув в уме, я решил идти сам вместе с Ковалёвым и Бахраджи. Рыхтенкеу на постоянной фишке, пусть лучше останется здесь. Неслышной тенью подкрался Ара и кокетливо кашлянул.
— Ашот Багдасарович, не хотите ли включить своё «армянское радио», — подначил я армянина, который, как только рассвело, напялил на себя наушник поискового приёмника и пытался поймать какую- нибудь волну советского радио.
— К проведению политико-воспитательной работы готов! — вытянулся в струнку Ара. — Готов спеть и рассказать последние новости, командир-джан!
— Как у вас всё на высоком партийном уровне, — удивился моряк. — Командир, ты не против, если я своих притащу — пусть послушают.
— С превеликим нашим комсомольским удовольствием, — согласился я. Пусть моряки послушают, заодно своим агитатором похвастаюсь. От нас не убудет. С берега цепочкой подтянулось трое матросов и
