Вот это новость! Откуда на хорошо охраняемом острове взялся советский водолаз?! Не может такого быть! Надо идти смотреть и захоронить моряка, отдав последние почести.
Вышли группой, оставив Бахраджи на охранении. Через несколько минут хода, пройдя несколько метров вдоль узкой прибрежной полосы, подошли к нагромождению камней. Под двумя упёршимися друг в друга валунами образовался небольшой грот, заваленный водорослями. Странно, но и здесь я никакого запаха не почувствовал. Рыхтенкеу начал осторожно разгребать водоросли, через пару минут мы увидели труп водолаза. Мужчина лет сорока где-то, лицо и голову уже начали объедать крабы. Черты уже не различишь. Клок седых волос на оставшейся коже черепа. Руки закоченели в полусогнутом состоянии, кончики пальцев ободраны до костей. Рядышком валяется сорванная, наверняка в последнем усилии, водолазная маска. Одет в чёрный гидрокостюм — вполне целый и не разодранный. Пояс с набором грузов, на лодыжке пристёгнут нож. На груди — разбитая коробка индивидуального дыхательного аппарата спасения.
Действительно, наш моряк. Вон на пряжке грузового пояса, переделанного из простого моряцкого ремня, наш родной якорёк. Гидрокостюм тоже советский — нового «сухого типа» с воздушным кошелем вокруг плеч для экстренного всплытия. Кошель пробит или порезан в нескольких местах.
— Аппарат у него спасательный, не для спусков, — подал голос внимательно рассматривающий страшную находку Кузнец.
— Поясни, — потребовал я, помогая разрезать костюм на мёртвом и ассистируя Рыхтенкеу, который ловко срезал костюм, словно шкуру снимал с убитого животного.
— Сейчас наши диверсанты на беспузырьковых ходят с регенерационными патронами, этот же для спасения с борта подводной лодки, вон по маркировке видно, — отвечал Ковалёв, рассматривая дыхательный аппарат. Так как труп закоченел, пришлось немного повозиться, освобождая его от костюма. Одет моряк был в простую синюю робу с оторванной биркой, поверх робы натянут коричневый водолазный свитер.
— Наспех собирался, — сказал, осматривая труп, Рыхтенкеу, — командир, однако я трубку покурю, думать надо.
— Да кури, кури, если махорку не жалко! Сам теперь терзаюсь, откуда здесь водолаз взялся? Ведь недолго он здесь мёртвый лежит…
Рыхлый закурил, прищурил и без того узкие глаза и задумчиво пустил облачко вонючего дыма. Пришлось тоже закурить «Кэмел».
— Кузнец, ты, как выпускник водолазной разведшколы, что кумекаешь? — спросил старшину, рассматривающего труп.
— Скорее всего он с борта лодки эвакуировался, — начал говорить Кузнец, — выходил в спешке видно. Роба матросская не по размеру ему, маловата, бирка с мясом вырвана. Выходил — спешил. Наверняка, лодка на грунт ложилась, на торпедные аппараты.
— Так откуда он здесь-то взялся? Лодка-то куда-то должна была идти задачу выполнять? Не может же быть, что её к примеру австралийцы или американцы затопили где-нибудь под Маршалловыми островами и труп нашего моряка волнами сюда занесло.
— Командира, а командира, однако, мертвяк свежий, — подал голос Рыхтенекеу. То ли специально слова коверкал, то ли произвольно вырывалось, — лодка рядом где-то здесь на грунте. Водолаза бомбой контузило наверно. Смотри, он вышел с лодки, делал что-то, потом под ударную волну попал, выбрался на берег и помер. Солярой вода воняла, помнишь? Здесь лодка наша погибла.
А ведь действительно, экипаж «Сториса» рыскал по курсу — наверняка, буи акустические проверял, а потом бомбы швырял. Причём, все в одном районе. Скорее всего, была попытка нашей подводной лодки подойти к берегу где-нибудь в районе скальных рифов. С другой стороны, зачем подводному судну подходить к берегу, на котором нет ни одного военно-морского объекта или пригодной для торпедирования цели? Скорее, подводная лодка была задействована для высадки группы водолазов-разведчиков. То есть получается, что не только Камчатская бригада была нацелена на этот объект разведки. Скорее всего, разведпункт Краснознамённого Тихоокеанского Флота по задаче Объединённого командования тоже попытался осуществить вывод разведчиков морским путём с борта подводного средства. Лодку или отследили, или она не прошла акустические и минные боны и была подвергнута бомбардировке, в результате чего погибла вместе с экипажем и сейчас находится где-нибудь неподалёку на грунте. Вот почему мою группу выводили на задачу таким мудрёным способом. Сначала самолётом, а потом морским путём своим ходом. Наши информаторы сумели просчитать возможность потопления средств вывода. Плот же не имел никаких двигателей, шёл под парусом и на вёслах, акустическая аппаратура тут просто бесполезна. Мы пришли с моря, успев проскочить заранее маршруты облёта самолёта и катерного патрулирования. Значит коллегам с острова Русский не повезло. Интересно, какая задача была у морских диверсантов? Сдаётся мне, что аналогичная нашей.
Рыхтенкеу разрезал на окоченевшем теле робу.
— Татуировка у него, командир, на плече — якорь и буквы СэВэ Мэ У, — произнес он, внимательно рассматривая тело, — цифры девятнадцать шестьдесят восемь, девятнадцать семьдесят три. Ранение есть — старое в плечо, пулевое.
— Скорее всего — офицер. По-моему из Севастопольского подплава, — высказался Ковалёв, — смотри, командир, ничего нет опознающего, кроме татуировки: всё перед выходом из лодки сорвал.
— На берегу, тюленя когда смотрел, есть солярные пятна и мусор мелкий — в водорослях лодка однако была, — добавил Рыхлый.
Я посмотрел на то место, которое указал разведчик. Так, мелкий мусор, ничего существенного. Хотя… Вот спичка со смытой серной головкой. Спичка — деревянная. На агентурной подготовке преподавали, помнится, что у американцев спички используются бумажные. Ещё один довод в пользу версии о лодке, пытавшейся высадить диверсантов.
Труп неизвестного офицера захоронили в скалах среди камней, пытаясь упрятать его как можно глубже. Рыхтенкеу и старшина сперва закидали его водорослями, специально выбирая те, которые кишели маленькими крабами.
— Обглодают быстрее, — пояснил Кузнец.
Форму и остатки снаряжения спрятали порознь, как можно дальше друг от друга, тоже закидав водорослями. Иван остался бродить вдоль берега, надеясь всё-таки добыть тюленя или поймать рыбу. Рыболовный набор — леска и крючки, — были у всех запрятаны в рукоятках ножей разведчика. На базе под прикрытием камней Бахраджи устроил импровизированный очаг. Костёр из сушёного топляка горел почти бездымно и достаточно жарко. Ара кашеварил, одновременно крутя ручку зарядного устройства и проверяя зарядку аккумуляторов. Пока не стемнело, мы с Ковалёвым пошли к месту, выбранному для подъёма на остров. Старшина разоблачился, снял даже куртку, оставшись в одном специальном костюме. На поясе оставил только кобуру с ТТэшником. Приготовленные узловые лестницы и фалы повесил через плечо. Натянул на руки перчатки, коротко разбежавшись, подпрыгнул, уцепился за скальный карниз, подтянулся и начал очень быстро карабкаться, иногда зависая на руках и подтягиваясь. Одну из трещин прошёл, упираясь спиной и перебирая ногами в противоположную стену. Чуть выше уже просто переходил с уступа на уступ. Перед самым краем обрыва вниз уже просто зашагал наверх, как по лестнице, постепенно разматывая узловую лестницу, нижний конец которой держал я…
Видно неплохо гоняли их там на острове Рыбальский, если Кузнец на всё восхождение потратил минут тридцать. Веревка задёргалась в моих руках. Старшина сверху подал знак, что закрепил. Я подтвердил получение сигнала, сверху спустился антенный трос с привязанным камнем. На сигнал голосом «Чшшш» тут же прибежал Бахраджи, схватил трос и начал разматывать, подтаскивая его к приёмнику. Я дёрнул узловую лестницу ещё раз, тоже скинул «аляску», повернул бейсболку козырьком назад и, схватившись за лестницу, начал забираться по подготовленному маршруту. Забрался тоже достаточно быстро, хорошо помогала лестница. Только на месте подъёма «распорами» пришлось карабкаться по узлам. Наверху в глаза резанул яркий солнечный свет, и я сразу же продрог под порывами холодного ветра. В нашем скальном убежище было не так светло и ветер нас абсолютно не доставал. Хотя по часам было уже позднее вечернее время, солнце было ещё достаточно высоко. От нас, в нескольких километрах на юг и гораздо ниже в небольшой долине, хорошо просматривалась среди клочьев тумана, опустившегося вниз с гор, основная и две запасных взлётных полосы аэродрома и служебные постройки. За аэродромом шла скальная гряда на юге острова. Я
