Мой желудок взбунтовался. А папа, как ни в чем не бывало, кричал папа в трубку:
— Хорошо! Вызовите газетчиков. И телевизионщиков. Давайте рекламу. Пусть все знают, что мы везем!
«Пусть все знают, что мы везем…» Неужели папа собирается использовать оборотня для рекламы?
Беговые туфли оборотня — чтобы бежать впереди стаи! Лучшая овсяная каша с изюмом — пища оборотня!
Чай оборотня — приручите дикого зверя внутри вас!
Витамины оборотня — хотите почувствовать себя не совсем человеком?
— Телевизионное шоу? — Папа провел рукой по голове. — Конечно, мы сделаем телевизионное шоу! Но это все вживую. Никаких картинок! И не забудь про кино! Мы будем снимать фильм!
Папа встал и нервно заходил по маленькой каюте. Слушал. Кивал. Он ходил все быстрее и все громче кричал в трубку.
Корабль накренился на один бок.
У меня подвело живот. Я почувствовал тошноту. Закружилась голова.
— Не знаю, — прокричал папа по телефону и обернулся ко мне: — Ты в порядке? Что-то ты неважно выглядишь.
— Мне… мне нехорошо, — простонал я.
— Это морская болезнь, — сказал он. — Выйди на палубу. Пройдись. Подыши свежим воздухом. Я уверен, что это поможет. Я присоединюсь к тебе, как только закончу разговор по телефону.
Я, шатаясь, выбрался из каюты. Мы были на нижней палубе. Мне предстояло пройти по длинному коридору, а потом подняться по трапу. Я очень сомневался, что смогу это сделать.
Корабль переваливался с борта на борт.
Я громко застонал, взбираясь по трапу. Но все же, спотыкаясь, выбрался на палубу.
Здесь было прохладно. Влажный ветерок освежил меня. Я глубоко вдохнул и ощутил соленый запах моря. Желудок перестал меня беспокоить, и голова больше не кружилась.
Я стоял у перил и смотрел на воду.
Стояла полная тьма. Ни луны, ни звезд невозможно было разглядеть, где вода встречается с небом.
Все равно, как если смотреть с закрытыми глазами, подумал я.
Пока я ждал папу, налетел сильный ветер. Корабль накренился.
Ветер дул со страшной, яростной силой. Я схватился за поручни.
— Шторм! — услышал я крик палубного матроса.
Еще один порыв ветра.
Еще один рывок корабля: вверх-вниз, вверх-вниз.
Палубу залило водой.
Ветер отнес мои крик в темноту.
Я снова закричал. Но ветер ревел так сильно, что я не слышал собственного голоса.
Еще одна темная волна поднялась над палубой.
Я сильнее вцепился в перила. Холодно. Так холодно…
14
Я почувствовал, что меня накрывает тьма.
Перила исчезли.
А потом исчезла и палуба.
Волна уносила меня… уносила в бушующий черный океан.
Я попытался закричать. Попробовал плыть. Но мощная волна вновь накрыла корабль, и я почувствовал, что палуба ушла у меня из-под ног.
Я закрыл глаза и приготовился к тому, что темная бездна поглотит меня навек.
Но что-то потянуло меня назад. Сильные руки схватили меня за лодыжки, удерживая на весу и не давая погрузиться в пучину.
Потом я осознал, что меня тянут назад, назад…
И вот я лежу на палубе, отплевываясь и кашляя.
Я чуть не утонул! Меня трясло от ужаса. Я глубоко вздохнул, стараясь прийти в себя. Затем поднял голову и… оцепенел!
— Ты в порядке? — спросил Бен Грентли, склонившись надо мной с заботливым выражением лица.
— Как вы оттуда вышли? — заикаясь, проговорил я.
— Цепи ослабли. Мне нужно было глотнуть свежего воздуха. Там, внизу, очень душно. — Он снял очки и стал протирать их рукавом своей промокшей рубашки. — Чуть не потерял их в той волне. А без них я ничего не вижу, — тихо добавил он.
— Вы спасли мне жизнь, — пробормотал я.
— Мне просто повезло. Я увидел, как ты переваливаешься через борт и успел схватить тебя за ноги. Только и всего.
Неужели этот человек может быть оборотнем?
Я смотрел в его печальные карие глаза. Это не были глаза волка. Он даже не видел без очков. Папа явно ошибся насчет него, подумал я.
— Арон, с тобой все в порядке? — Папа бежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступени.
— Что ты здесь делаешь? — закричал он, увидев Бена. И, подбежав, грубо схватил его за руку.
— Все в норме, папа, — сказал я. — Отпусти его, он спас мне жизнь.
— Мне все равно! Он — опасное существо. Не хочу, чтобы ты стоял с ним рядом!
— Но, папа, он спас мне жизнь! — запротестовал я. — Ты только посмотри на него. Разве он может быть опасным?
— Он оборотень, Арон, — настаивал отец. — Я предупреждал тебя: не дай себя одурачить.
— Вы не правы, — возразил Бен, пытаясь вырваться из рук отца. — Пожалуйста, отпустите меня. Позвольте мне вернуться домой. И мы забудем все, что случилось.
Папа не обратил на его слова никакого внимания. Он оттащил меня от Бена, а потом позвал на помощь.
Я видел, как папа и два палубных матроса подхватили нашего пленника и посадили его обратно в трюм.
— Мне нужны еще цепи, — услышал я голос папы, когда спускался вниз по трапу в нашу каюту.
Я переоделся в сухие джинсы и серый свитер. Потом сел на кровать и стал смотреть в иллюминатор.
Темные океанские волны неустанно бились о борт корабля.
Я взглянул на ночное небо. Тяжелые облака разошлись. Над бушующим морем висел полумесяц.
У меня снова стало что-то неладно с животом. К тому же закружилась голова. И плечо заныло от боли.
Я не сказал папе, что оборотень укусил меня. Мне не хотелось его волновать. Но теперь я понял: все же следовало сказать ему об этом.
Я засунул руку под рубашку, ощупал плечо и обомлел.
Соскочил с койки и бросился в ванную комнату.
Стянул через голову свитер. И посмотрел в зеркало.
Мое плечо покраснело, опухло и покрылось пятнами черного меха.
