Заря над Скаргиаром

он может.

— Тогда слушайте. Поскольку вы не можете прочесть мои мысли так, как я — ваши, то я вам их открою.

Моори сдавленно ахнул. Чтение мыслей, и то лишь частичное, было доступно только некоторым верховным жрецам, особо отличившимся в делах укрепления веры.

— Слыхали ли вы когда-нибудь о культе Сиа? — спросил Аскер.

— Кто ж не слышал? — прошептал Моори, сложив левую руку в кулак таким образом, что большой палец оказался зажатым внутри кулака остальными пальцами.

— Что еще за предрассудки? — удивился Аскер, увидев знак от нечистой силы.

— Как?! Это же тот самый культ! Об этом же неприлично говорить, или, скорее, опасно!

— Опасно? Забавно… Выходит, он был настолько опасен для прочих культов, что на него наложили табу? — Аскер посмотрел на Моори, чтобы убедиться в правильности своих выводов. — Они не выдерживали конкуренции… И как давно он запрещен?

— Понятия не имею, — пожал плечами Моори.

— Ну ладно. Так вот, Сиа… да не дергайтесь так, господин Моори: здесь же кругом лес, и нас никто не слышит. Кроме того, вам придется привыкнуть к тому, что я постоянно произношуего название. Я владею Сиа в известной степени, и лечение ран — только малая толика того, что я могу на самом деле. Вот, например, вас удручает то, что любая ваша мысль тотчас отображается на вашем лице. Я могу провести небольшую коррекцию, и у вас, господин Моори, будет такое же каменное лицо, как у меня.

— О, в самом деле? Я бы отдал за это…

— Вы также излишне щедры, господин Моори, как я вижу. Может быть, я хочу сделать вам этот подарок бесплатно. Дело в том, что я, как вы уже успели заметить, довольно… молод, и мне пока представилось очень мало случаев применить свои знания. Я совершенно не уверен в результате, но если получится, то вы сможете гордиться, потому что вы будете первый, кого я усовершенствую.

— Но я думаю, — сказал Моори, — что себя вы, несомненно, уже усовершенствовали, насколько это было возможно.

— Вы ошибаетесь, господин Моори. Всю свою жизнь я провел на краю света, в Баяр-Хенгоре: сначала в окрестностях Валиравины и в самом монастыре, а потом в горах, так что на самом деле я пока еще не представляю себе, к какому идеалу мне следует стремиться. Поэтому ваша дружба для меня особенно дорога: вы гораздо лучше знаете Скаргиар и авринов, в нем живущих. Если бы вы только согласились быть моим проводником в обществе, я был бы вам очень признателен.

— С превеликим удовольствием! После того, что вы сделали для меня, господин Аскер, я ни в чем не могу вам отказать.

«Неплохо для начала, — улыбнулся себе под нос Аскер. — Верный друг, да еще такой, который тебе ни в чем не может отказать — бесценное сокровище».

Они ехали по лесу, болтая о всякой всячине, и скоро чувствовали себя так, словно век были знакомы. Это была работа Аскера, который из кожи вон лез, чтобы создать непринужденную атмосферу беседы и развеять невольную настороженность Моори по отношению к себе. Тот ничего этого не замечал, сам себе удивляясь, как ему легко и просто беседуется с едва знакомым аврином.

— Господин Аскер, — сказал он, — у нас в Байоре существует обычай: если аврины — друзья и хотят упрочить свою дружбу, то они клянутся друг другу в верности и преданности и пьют вино из одной чаши. После этого они считаются связанными родственными узами и называют друг друга на «ты».

— Замечательный обычай! — сказал Аскер. — Я так понял, что нам пора сделать привал и поесть. Вы уж простите меня, господин Моори: нам, адептам Сиа, нельзя много есть, да и не хочется.

Моори покосился на Аскера, не понимая, шутит тот или говорит серьезно. Они спешились, пустили своих берке пастись, а сами сели на траву и совершили обряд побратимства по байорскому обычаю. Аскер едва отхлебнул из фляги Моори — только для того, чтобы совершить обряд.

— Не смотри на меня так, Эрл, — сказал он. — Если предметом гордости некоторых является выпиваемое ими количество спиртного, то они не умнее пустой винной бочки. Хозяйка постоялого двора в одной из деревень северного Шергиза выставила на стол водку, которую я по незнанию принял за воду. Теперь-то я понимаю разницу, но для меня водка — просто горькая вода, и не более того.

— Смотрю я на тебя, Лио, — сказал Моори, подперев голову рукой, — и глазам своим не верю. Главнокомандующий эсторейской армии Гильенор Дервиалис очень гордится тем, что может за один присест выпить графин водки. Будешь в Паореле — не вздумай при нем показывать свои способности. Он не любит соперников.

— Учту, — сказал Аскер. — Не пора ли нам ехать? Твой купец, небось, уже заждался тех денежек, что ты везешь в Айлароллу.

Когда солнце склонилось к западу, Аскер и Моори выехали к реке Амалькаделир. Тихая и сонная лесная река лениво несла свои воды мимо поросших травой берегов, и плакучие глионы полоскали в ее волнах свои ветви. Время от времени какая-нибудь пичужка срывалась с ветки и, пронесясь над самой водой, хватала на лету клопов, плававших по поверхности воды. Косые солнечные лучи пробивались сквозь ветви, кругом царили мир и покой.

Проехав по берегу Амалькаделира, наши путники выехали на дорогу, ведущую в Айлароллу, и к закату добрались до городских ворот. Крепостной вал, которым была обнесена столица Корвелы, во многих местах прохудился, а кое-где и вовсе был разрушен: здесь давно не воевали. Столица утопала в зелени, и каждый двор был засажен деревьями и вьющимися растениями, которые были здесь в большом почете. Улицы были шире, чем в Отере, в домах было чаще всего по два этажа, а трехэтажные сооружения, попадавшиеся в Отере на каждом шагу, здесь были редкостью. Во всем городе царила атмосфера веселья и легкомысленности, свойственной многим столицам. Если в Отере жили аврины, добывавшие себе хлеб купечеством и ремеслами, знающие цену деньгам, то в Айларолле жили вельможи, которые только о том и заботились, чтобы поменьше скучать, и выкачивали из своих имений все соки, тратя уйму денег на развлечения. В Айлароллу съезжались поэты, художники, ученые, а также разного рода прожигатели жизни, искатели славы и легкой поживы. Жизнь кипела ключом.

Моори с Аскером заехали к тому купцу, которому должны были отдать деньги, и он, узнав, что они еще не подыскали себе гостиницу, оставил их ночевать у себя. Купец был богат, и Аскер насмотрелся у него дома на настоящую роскошь: на каждом шагу радовали глаз изящные безделушки малопонятного назначения, но очень искусно выполненные, вроде шкафчика для писем, инкрустированного вставками красного дерева и самоцветными камнями, или огромной раздвижной ширмы с рамами из редкого дерева ила и парчовыми переборками.

Переночевав у купца, Аскер хотел было ехать дальше, но Моори сказал ему, что это бессмысленно: все гостиницы, какие только есть в Брегане, уже давно заняты, и даже квартиру невозможно снять, так что ночевать все равно придется под открытым небом. Моори предложил провести этот день в Айларолле и переночевать у купца еще одну ночь, а на следующий день ехать в Бреган.

Целый день Аскер и Моори ходили по городу, и Моори рассказывал Аскеру о секретах и обычаях королевского двора, о правилах светской жизни, об отдельных личностях, игравших весомую роль при дворе. Время от времени Моори замечал на улице кого-нибудь из своих старых знакомых, и они вежливо раскланивались друг с другом. Аскер видел, что все аврины, которым Моори его представлял, с интересом разглядывали его, проявляя любопытства даже больше, чем это позволяют правила хорошего тона.

«Как они все на меня пялятся! — думал Аскер со смешанным чувством гордости и досады. — От талии — так вообще оторваться не могут. Или им нравится моя сабля, или…»

После очередных раскланиваний с какой-то госпожой Аскер не выдержал и спросил Моори:

— Послушай-ка, Эрл, почему все твои знакомые так на меня смотрят? Я не понимаю: или это у тебя такие знакомые, или… Такое пристальное внимание выводит меня из душевного равновесия.

Моори со вздохом опустил глаза, тихонько посмеиваясь.

— Придется привыкнуть, Лио. Ты просто вызывающе красив и изящен, а те, кому этого не дано, очень тебе завидуют. Ты же еще и вырядился, что надо. У вас в Валиравине все так одеваются?

— Да нет, — пожал плечами Аскер. — Там все ходят в серых рясах, а по праздникам — в белых. На