Заря над Скаргиаром

себе все бока отоспишь!

— Ну что там еще… — заворочался Моори, даже не думая открывать глаза. — Дай мне поспать… — и перевернулся на другой бок.

— О пресвятая Матена! — закатил глаза Аскер. — У тебя была целая ночь, чтобы выспаться. Давно день на дворе, а ты дрыхнешь, как последний обыватель. Ну и дрыхни, если тебе так по душе, а я выезжаю. До встречи!

И, оседлав Сельфэра, Аскер вскочил в седло и помчался к Брегану, чтобы выехать на Каменный Путь.

Обогнув крепостные стены Брегана, серевшие в предутренней дымке, Аскер наконец увидел это чудо строительства, оставшееся от давно минувших эпох и пережившее тысячелетия разрушительного времени. Путь был редкостным сооружением даже для времен господства Сиа, а ныне и подавно. Он был выложен огромными каменными плитами сложной конфигурации со множеством выступов и пазов, так что плиты плотно смыкались друг с другом. За бессчетное количество лет дожди размывали почву под плитами, а ноги прохожих и колеса повозок втаптывали плиты все глубже, и теперь Путь представлял собой глубокую колею с земляным валом по краям, в которой пешеход среднего роста скрывался по плечи. Ширина Пути составляла восемь шагов, и четыре всадника могли свободно проехать по нему в ряд.

Прямой, как стрела, Путь уходил к югу, в сторону болот Глерина, через которые вел Великий Мост. До Моста был день пути хорошим ходом, и Аскер выехал засветло, чтобы к вечеру его достичь, а на следующий день ехать через болота. Съехав по вымощенному камнями спуску от главных ворот Брегана, Аскер ступил на Путь. Его внимательный взгляд сразу заметил разницу между камнями спуска и камнями Пути: камни спуска уже кое-где потрескались, кое-где разошлись, и в щели между ними пробивалась молодая трава, хотя этому спуску было каких-нибудь четыреста лет; над плитами же Пути, казалось, время не властно. Древние зодчие положили плиту к плите, не оставив между ними даже зазора, чтобы просунуть лезвие ножа. Трава, постепенно сокрушающая любые твердыни, отступала перед каменным полотном Пути.

Полюбовавшись Путем минут десять, Аскер вспомнил, что ему сегодня предстоит проделать сто восемьдесят пять гин, и поспешил вперед. Розовел восток, предвещая скорое появление солнца, таял предрассветный туман, и копыта Сельфэра звонко цокали по камням Пути. Было немного непривычно ехать все время в ложбине между двумя обрывистыми скатами земли, вдобавок поросшими поверху сорной травой, какая всегда растет при дорогах. Даже в густолесье северного Шергиза обзор был лучше, но то, что было видно из котловины Пути, успокаивало и усыпляло бдительность. Привставая в седле каждый раз, чтобы окинуть взглядом окрестности, Аскер видел лишь степь, расстилавшуюся вокруг, да кое-где редкие купы деревьев далеко от Пути. Иногда на горизонте вставали какие-то дымы, говорящие о том, что там находится деревня, да изредка над головой пролетал степной джилгар, высматривая добычу.

Под вечер пейзаж изменился. Все чаще стали попадаться перелески, больше стало влаголюбивых деревьев, и трава зеленела, налитая водой. С юга веяло сыростью, закатное солнце подернулось легкой дымкой испарений. Путь незаметно начал подыматься из ложбины, пока не оказался вровень с землей. В этом месте начинались Глеринские болота, и Аскер решил остановиться на ночлег.

Солнце скрылось за горизонтом, и ночь наступила как-то сразу, без сумерек. Звезды слабо мерцали сквозь туман, и даже Феарол, видимый иногда и сквозь тучи, утратил свое ясное сияние. Аскер не разжигал костра: искать сухих дров в таком месте, как это, было бы напрасным трудом. Сырость расползалась по земле, пронизывая до костей, и холодный липкий туман поднимался в небеса. Сельфэр то и дело подымал голову и прислушивался: кругом раздавались неясные шорохи, чье-то хлюпанье и бульканье. Аскер попытался дотянуться до этих тварей своей волей, но они были далеко. Уделом их было копошиться в грязи и болотной тине, и они никогда не посмели бы напасть. Выяснив это, Аскер успокоил берке, как мог, а сам выбрал место посуше, примостился поудобнее и закрыл глаза. Его одолел сон, и никакие испарения и шорохи не тревожили его до самого утра.

Звонкий протяжный визг Сельфэра разбудил его. Берке обрадовался восходу солнца и поспешил разбудить своего господина, сгорая от нетерпения выбраться из этих гиблых мест.

А гиблые места как раз были еще впереди. Наскоро позавтракав, Аскер оседлал берке и поскакал вперед, на юг, в самое сердце болот.

Путь, который еще накануне поднялся вровень с землей, не остановился на достигнутом и поднимался еще выше, взобравшись на насыпь. Едучи по этой насыпи, Аскер наблюдал, как по сторонам мокреет почва, образуя мелкие лужицы мутноватой воды, как цепляется за траву туман и как стекают с ветвей деревьев капли росы. И сами деревья изменились: ствол уже не начинался от земли, а взобрался на подпорки воздушных корней. Гибкие ветви, усаженные жесткими острыми листьями, опускались к воде, и концы их тонули в тумане. Эти деревья назывались карлиэн и имели дурную славу: если кто-нибудь обнаруживал на своей земле росток карлиэна, то земля заболачивалась, переставала родить, а скот, выпасаемый на ней, худел и болел.

Проехав с гину, Аскер вдруг понял, что уже находится на самом Великом Мосту. Рассветное солнце, с трудом пробивая своими косыми лучами плотный туман, осветило и насыпь, и Аскера, и берке, и арку под насыпью, первую арку Моста.

Мост был той же ширины, что и весь Путь. Плавно изгибаясь, он поднимался над болотами на семь ростов среднего аврина и вел через болота на протяжении ста восьми гин. Арки, служившие опорами Моста, опускались в болотную жижу, но камни колонн были столь же прочны, что и камни Пути, и разрушительное действие болот никак на них не отражалось. По бокам Мост ограждали невысокие каменные бортики, — берке по колено, но основной оградой служили заросли карлиэнов, которые взобрались на Мост с помощью своих корней и закрепились в наносном грунте, за долгие годы скопившемся под бортиками. Деревья придавали Мосту странный, нереальный вид, что усиливали клочья тумана, цеплявшиеся за ветви. Кругом расстилались болота, и солнце подсвечивало белесую жижу, кое-где покрытую зеленой плесенью, из воды торчали ходульные корни деревьев. Время от времени поверхность воды подергивалась рябью, в тине появлялись оконца, и оттуда раздавались тяжелые вздохи и стоны: это стонали сами болота. Из глубин вырывались пузыри, с шумом лопаясь у поверхности, и вокруг распространялось могильное зловоние.

Сельфэра не надо было и погонять: он несся вперед, стараясь не смотреть по сторонам и не прислушиваться к стонам болот. Поэтому он едва не свалился в дыру, и если бы Аскер вовремя не остановил его, то они оба упали бы в болото, и тогда бы им никто не позавидовал. Аскер остановился посмотреть, что это за дыра. Правый бортик в одном месте обвалился, потянув за собой камни дороги. Такая щербина не была результатом пагубного влияния болот: скорее всего, ее проделали во время войны Союза королей с королем Заль-Фхар. Какая-нибудь метательная машина послала свое ядро прямо в Мост, обрушив его край. Дыру пытались заделать, где камнями, где кирпичами, но камень Моста неизбежно отторгал чужую кладку, и дыра так и осталась навсегда. Тот, кто не раз ездил по Мосту, знал все дыры (а их на протяжении Моста было девять) и объезжал их своевременно, ну а Аскер сориентировался только в последний момент.

Путь на юг продолжался. Мост то понижался, то снова повышался, в одном месте взвившись на совсем уж головокружительную высоту. С вышины одиннадцати ростов открывался вид на все болота, и Аскеру показалось, что к западу он видит вершину Алого Храма Ранатры, который, как известно, был самым высоким зданием во всем королевстве Заль-Фхар. У Аскера возник вопрос: зачем Древние построили Мост, если до падения Заль-Фхар на этом месте не было болот? Ответов могло быть несколько. Например, река Ривалон, впадавшая в болота на востоке и вытекавшая у южного основания Моста, могла здесь некогда разливаться озером такой ширины, что Древние сочли нужным построить Мост. Они могли даже сами запрудить Ривалон, чтобы создать озеро для целей, известных лишь им самим. Возможно, что Мост был построен через болота, которые затем высохли. В любом случае, когда-то на этом месте была вода, а потом ее не стало, и о причинах этого теперь можно только гадать.

Все когда-нибудь заканчивается. К вящей радости Сельфэра, высота Моста пошла на убыль, и вскоре он вынес своего седока из карлиэновых зарослей и болотных туманов на свежий воздух.

Перед Аскером расстилался Сайрол. Кругом еще росли деревья, но сквозь них уже просматривалась необъятная степь, простирающаяся на сотни гин к югу и востоку. Путь уходил на юг, но Аскеру нужно было