восьмидесяти стандартных лет. Тогда юный гвард проходил стажировку в научной группе пространственников при Баргадаке Прох[2] Стасского Гнезда Гвард. Как он гордился тем, что в числе лучших молодых ученых попал в экспедицию к центру галактики для проверки нескольких интересных гипотез! Много чего случилось во время той экспедиции, однажды корабль едва сумел вырваться из поля притяжения черной дыры. Но по возвращении домой Кира ожидал удар.
Полученные группой результаты оказались слишком неожиданны, и их просто положили под сукно: они опровергали мнение признанных авторитетов, а такое в обществе гвардов не допускалось. Кир-Ванег возмутился, информация о новых свойствах пространства-времени была слишком важна, чтобы замалчивать ее ради сохранения авторитета ученых старцев. Увы для молодого смутьяна. Очень быстро Кир оказался на самом дне общества, его понизили в статусе на шесть уровней, запретив иметь дело с чем- либо, связанным с наукой. Теперь он мог заниматься только тяжелым физическим трудом и даже не надеяться на что-нибудь лучшее. Первым от него отвернулся Гар, а вслед за ним – остальные братья по кладке.
И тогда Кир в отчаянии выкрикнул Призыв во время прихода кораблей Поиска. Ни разу с того момента гвард не жалел о сделанном. Перед ним открылись все дороги. Его именем назвали несколько физических законов, он был признан одним из лучших физиков-пространственников галактики. А когда устал от науки, стал пилотом дварх-крейсера, отслужив предварительно десять лет в легионе «Коршуны Ада». На него обратил внимание сам Т'Сад Говах и принялся натаскивать молодого гварда, заметив в нем задатки выдающегося флотоводца. Двадцать лет назад Кир-Ванег стал дварх-адмиралом и возглавил шестнадцатый атакующий флот ордена Аарн.
«Готово, – эмообраз дварха переливался всеми цветами озабоченности. – Ни один из Ведущих ничего толком не знает. Их выдернули с мест службы и приказали отплатить Трирроуну за гибель трех планет. Кто-то сообщил Родителям Гнезд об их уничтожении Проектом, обвинив в этом республику. Откуда взялись боевые корабли, Ведущие не знают».
«Кто-то… – разочарованно проворчал Кир-Ванег. – Разве не ясно – кто? Я уже говорил, что нам придется проведать Родителей».
«Ты прав, – вздохнул Син. – Придется. Эстарх, а что с проходом кораблей Стасского Гнезда через территорию человеческих государств?»
«Тоже непонятно. Они просто отправились, никого не спрашивая. Почему следящие станции не подняли тревоги? Придется проверить. Похоже, эту войну тщательно подготовили наши оппоненты».
«Судя по всему, именно так… – вздохнул Кир-Ванег. – Говорить с Ведущими дальше бесполезно. Пойду-ка я готовить флот к атаке на Гнезда».
Дварх-адмирал встал. Потом с насмешкой посмотрел Гар-Ванега:
– И кто из нас выиграл? – спросил он. – Ты остался ни с чем, Гар. Проиграл по всем статьям. Оставайся наедине со своим проигрышем.
– Будь ты проклят, мерзавец! – прошипел тот.
Кир пожал плечами и вышел. Говорить с этим догматиком не о чем. Слепому не дашь свои глаза, не расскажешь о прекрасном мире вокруг. Дальтонику не объяснишь, что такое цвет. Глухого не научишь наслаждаться музыкой. Син тоже не пожелал говорить с убийцами семи миллиардов человек. Он распорядился отвести Ведущих в изолированную каюту и запереть их там.
– Но вы же не допросили гвардов… – с недоумением сказал Гартиен.
– Самое важное мы уже знаем, – отмахнулся дварх-адмирал. – Они понятия не имеют, откуда взялся флот. Есть еще одно. Флот Стасского Гнезда пропустили к точке сбора через территорию Тиума, Аствэ Ин Раг и Моована. Так-то, Мерек. Остальное у Ведущих выяснят и без нас.
– Пропустили… – мрачно повторил Гартиен. – Сволочи. Ты уверен?
– Пока ничего точно неизвестно. Отсюда мы отправляемся в Гнезда, надо задать их Родителям несколько нелицеприятных вопросов. И мы заставим их ответить!
– Семь миллиардов человек этим не вернуть…
– Не вернуть, – согласился Син. – Но мы обязаны предотвратить дальнейшие эксцессы. Кстати, остатки флота гвардов забирай себе. Пригодятся. Все-таки больше ста линкоров первого класса, не говоря уж об авианосцах и рейдерах с эсминцами. Только переоборудуйте под людей, это особого труда не составит.
– Заберу, конечно, – кивнул Гартиен. – У меня даже истребителей целых едва пара сотен осталась.
Долго еще в этот вечер сидели старые друзья… Выпито было немало. Надо было расслабиться.
– Быстро! Быстро! Быстро! – ревел звероподобный сержант, подгоняя солдат ударами дубинки. – Совсем охренели, гниды вонючие?! Давай! Вперед!
Десантники мрачно смотрели на него, но не рисковали возражать и шли вперед. И гибли один за другим. Подземные коридоры бункеров Бар-Диаса были напичканы разного рода автоматическим оружием, почти за каждым поворотом солдат империи ждал очередной сюрприз. Гвардейцам княжества терять было нечего, и они дорого продавали свои жизни, сражаясь столь отчаянно, что многие десантники, проходя мимо мертвых врагов, отдавали им честь. Офицеры закрывали на это глаза, их самих тошнило от отданных правительством приказов, но не исполнить эти приказы они не могли.
Многим из оставшихся в живых до конца жизни будут сниться забитые горелыми трупами залы бункеров. Зачем императору понадобилось полностью уничтожать население Бар-Диаса? Многие десантники задавали себе этот вопрос и не находили на него ответа. Они ведь были солдатами и очень неуютно чувствовали себя в роли палачей. Лучше бы сюда послали внутренние войска, вот тем сволочам расправа с мирным населением под стать, они такое любят и умеют делать. Зато совершенно не умеют воевать с вооруженным противником. Десантники относились к синемундирникам с тщательно скрываемым отвращением.
Подкапитан Рамси Дорвид скривился. Он шел впереди своих бойцов, пуле не кланялся, смерти не боялся, за что солдаты спецподразделения уважали командира. Лучше бы ему сегодня погибнуть – если выживет, его ждет трибунал. Чему удивляться, после захвата первого из бункеров подкапитан отказался исполнить приказ политофицера и расстрелять прятавшихся в бункере мирных жителей. Да что там, он просто пристрелил синемундирника и пошел драться дальше. Он – солдат, а не палач! Впрочем, на трибунале его оправданий никто слушать не станет. Расстрел, самое малое. А то и сошлют на какую-нибудь из каторжных планет, что куда хуже смерти. Потому лучше погибнуть в бою. Бойцы его подразделения вслед за командиром отказались принимать участие в расстрелах, и теперь тоже бросались в самое пекло. Они не хуже подкапитана понимали, что с ними сделают по возвращении на родину. Хотя по настоянию ордена политика очистки была прекращена, существовало много иных способов расправиться с неугодными. А уж после того, как командир застрелил синемундирника…
– Господин подкапитан, – скользнул к нему лейтенант Сартек. – Позвольте нам с сержантом Терсом разведать, что там за углом. Там, похоже, нас ждет кое-что веселое.
– Действуй, – кивнул Рамси, остановившись около стены и закуривая. – Гранату только для начала брось, мало ли.
– Да уж сообразим, не впервой, – ухмыльнулся лейтенант и махнул рукой сержанту, наполовину лысому невысокому человеку, одному из самых опасных бойцов подразделения.
Они о чем-то пошептались и вскоре исчезли. Тридцать спецназовцев сразу уселись на пол, по старой солдатской привычке используя каждую свободную минуту для отдыха. Подкапитан жадно курил и думал. Вот жизнь и закончилась. Что он успел за эту самую жизнь сделать? Есть ли хоть кто-нибудь, кто помянет его добрым словом? И понимал, что нет. Разве что бойцы иногда вспомнят незлого, дающего жить командира. Жениться и то не удосужился. Да, честно исполнял свой долг перед родиной, да, воевал в десятках мелких войн.
Вот только не хотелось задумываться о порядках на этой самой родине. Если задуматься, то жить сразу расхочется. Империя была довольно гнусным местом, и каждый здравомыслящий человек это понимал. Откровенно говоря, Рамси не раз думал о том, что стоит попытаться выкрикнуть Призыв во время очередного Поиска ордена, но так и не решился. Ведь куда ни глянь, а это будет предательством. Пусть империя и гнусна, но это его родина. Вот и продолжал тянуть лямку. Тянуть до сегодняшнего дня, когда политофицер приказал уничтожить толпу женщин, детей и стариков. Этого подкапитан сделать не мог физически, это для него означало – перестать быть человеком. Он довольно долго молча стоял перед вопящим и брызгающим слюной синемундирником, смотря в его рыбьи глаза и понимая, что перед ним
