позади, навсегда позади, никто и никогда больше тебя не обидит.
Ирна удивленно подняла глаза и увидела рядом огромного черного дракона. Благие! Сам Т'Сад Говах! Легендарный дварх-адмирал почему-то обратил на нее внимание. Девушка запаниковала. А дракон улыбнулся, подхватил ее на руки, усадил себе на сгиб локтя и принялся гладить по голове, как гладят маленького ребенка. Он рассказывал какие-то смешные истории, и Ирна поневоле заслушалась. Вскоре она уже смеялась, забыв о страшных воспоминаниях. Т'Сад так ловко справился с ее болью, что осталось только руками развести. Но девушка не могла развести руками, она корчилась от смеха, размазывая кулачками слезы по щекам. Да не только она, все вокруг хохотали, истории дварх-адмирала оказались на редкость смешными, да и рассказывал дракон в лицах, мастерски играя спектакль одного актера.
Т'Сад продолжал рассказывать смешные истории, но что-то не давало ему покоя, кого-то сидящая у него на руках девушка мучительно напоминала. Но кого? Дварх-адмирал рылся и рылся в памяти, пока не нашел. А найдя, пришел в ужас. Иллинель! Святой Создатель и все его присные! Иллинель! Этого только не хватало! Ведь сейчас сюда заявится Мастер… И что он сотворит, увидев абсолютную копию женщины, которую и до сих пор любит больше жизни? Да все, что угодно! От этого депрессивного типа всего ожидать можно. Особенно, если вспомнить страшненькую историю его несчастной любви…
Тысячу лет назад Илар ран Дар полюбил, полюбил так, как не любил, наверное, никогда за все бесчисленные годы своей жизни. Беда только, что полюбил он смертную женщину из Таалана, небольшой страны, через пару сотен лет вошедшей в состав Ринканга. Возлюбленная Мастера, конечно, стала аарн и тоже полюбила его. Зная о страшной плате любимого, захотела помочь и однажды уговорила Илара разрешить ей попытку. Увы, эта попытка страшно закончилось. Не выдержав нечеловеческой боли, Иллинель почти обезумела. Мало того, она начала стареть с невероятной быстротой и за каких-то десять лет превратилась в старуху. Потом умерла на руках сходящего с ума от отчаяния мага, которому вся его магия не помогла спасти любимую. А ведь ей не исполнилось и тридцати…
Похоронив Иллинель, обвинивший себя в ее смерти Мастер куда-то исчез и добрых двадцать лет не появлялся на Аарн Сарт. Где его носило? А кто его знает! По редким обмолвкам друга Т'Сад сделал вывод, что маг бесцельно шатался по сотням миров и искал себе смерти. Смерти он не нашел, но с тех пор как вернулся жил только для других, и дварх-адмирал не понимал, как можно было вынести такое страшное напряжение, такую боль и такое отчаяние. Выдержать и не обозлиться, не превратиться в чудовище. Сам он не был уверен, что на месте Илара справился бы. А тут еще проклятое Создателем пророчество, в которое дракон не слишком верил. Но Командор-то верил. Потом появилась похожая на Иллинель Тина, с невероятным трудом добившаяся любви Мастера. И он немного отпустил стальные обручи, которыми сковал свою душу. Только вот в глубине этой души все еще звучала тоска по Иллинель. Тысяча лет прошла, а он так и не смог забыть любимую.
Произошло что-то невозможное, и теперь на руках Т'Сада сидела абсолютная копия давно умершей женщины. Мастеру достаточно будет одного взгляда, чтобы понять это. Хуже того, он может подумать, что это сама Иллинель встала из могилы… И что тогда? Нет, это дело пускать на самотек нельзя, иначе может случиться страшное. Надо срочно что-нибудь предпринять! Что? Дракон нашел взглядом Тину и хотел было отправить ей предупреждение о случившемся, но не успел.
Неподалеку взвихрилась воронка гиперперехода, и в зал шагнул среднего роста человек с длинными русыми волосами, небрежно заплетенными в косу. Его нервное, худое лицо освещала добрая отеческая улыбка, серые глаза лучились какой-то нечеловеческой, пугающей даже добротой. Все вокруг замерли. Он. Илар ран Дар. Командор. Странное, бессмертное существо. Сколько людей пытались понять, кто он такой и откуда взялся. Никто не понял. Никто не сумел. А он молчал и только горько улыбался в ответ на вопросы.
– Я счастлив видеть вас с нами, дети мои! – разнесся по залу голос Командора. – Пришло время вашего Посвящения. Прошу вас не бояться, ничего плохого с вами не случится. Никто здесь не причинит вам…
В этот момент взгляд Илара упал на черноволосую девушку, сидящую на сгибе локтя Т'Сада Говаха. Он запнулся и замолчал, глаза мага буквально вылезли из орбит, он задохнулся и схватился рукой за горло. А все, кто был способен ощущать эмоэфир, едва не вскрикнули от захлестнувших их чувств. Это было что-то страшное и непонятное, никогда от Командора не исходило такого. Боль, пронзительная, отчаянная, кричащая, рвущая на куски душевная боль. Неверие. Безумная радость и спрятанная где-то очень глубоко слабая надежда… Только вскоре надежда с радостью умерли. Остались глухое отчаяние и все та же боль. Маг продолжал смотреть на неизвестную девушку, и из его глаз одна за другой медленно катились крупные слезы. Никто и никогда до сих пор не видел, чтобы Командор плакал. Аарн потрясенно замерли, не понимая, что же здесь происходит.
Ощутившая боль любимого Тина тоже замерла, потом во все глаза уставилась на причину этой боли. Сперва она ничего не поняла, и только через несколько мгновений до нее дошло. Если сама Тина только напоминала Иллинель, то сейчас на руках у Т'Сада сидела совершенная копия. Не человеческая, а скорее эльфийская какая-то красота. Черные спутанные волосы, точеные черты лица, огромные зеленые глаза, наполненные непониманием. Казалось, сама Иллинель встала из могилы и пришла, чтобы дать Командору надежду. Казалось, произошло чудо. Но Тина слышала, что незнакомка изумлена, поняв, что все в зале смотрят на нее. Конечно, это не Иллинель. Эта девочка только невероятно, невозможно, нечеловечески похожа. Настолько, что становилось страшно. Что за жестокая шутка Благих? За что они с Мастером так? Мало ему боли? А в его душе поднималось старое горе, которое, как оказалось, никуда и не уходило, только затаилось и тысячу лет ждало своего часа.
Командор, шатаясь и едва держась на ногах, добрел до стены и оперся об нее. Аарн слышали, как один за другим в его душе поднимаются глухие щиты, напрочь отсекая чувства. Они не знали, как помочь, не знали, как быть и что делать. Тина видела струйку крови, сбегающую из прокушенной губы Илара, и сама едва не плакала от пронзительной жалости к нему. Но что здесь можно сделать?! Благие, что?!
Ирна смотрела на Мастера почти так же потрясенно, как и он на нее. Она начала всхлипывать, не понимая, что с ней происходит. Чем этот человек поразил ее воображение? Чем?! Кто он?! Девушка потрясла головой, еще не зная, что перед ней Командор, видеть которого Ирне до сих пор не доводилось, а его слов, увлекшись рассказом дварх-адмирала, она не услышала. Потому поняла только, что на нее кто-то смотрит. Какой-то худой мужчина с русыми волосами. Совершенно незнакомый. Но почему тогда в его глазах такая мольба и такая боль? Благие Защитники! Да что же это такое?! Никогда еще девушке не доводилось видеть в человеческих глазах столько боли. Незнакомец потряс ее до глубины души, казалось, весь ее мир взорвался на куски после первого же его взгляда.
Ирне доводилось, конечно, слышать, что можно влюбиться, только увидев кого-то, но она никогда в такое не верила. Как можно полюбить, не зная человека хорошо? Совершенно невозможно! Впрочем, сейчас девушке было не до этих мыслей. Она смотрела вслед русоволосому незнакомцу и очень жалела, что он уходит. Что это с ней такое творится? Почему этот незнакомый человек ни с того, ни с сего вдруг стал так дорог? Откуда она знает, что ему сейчас очень больно? И почему от его боли болит ее собственная душа? Разве так бывает?
Понявшая все Тина бросила Т'Саду быстрый эмообраз, и дракон осторожно ссадил Ирну на пол. Дварх- полковник подошла к ней и внимательно посмотрела в глаза, заглядывая, как показалось девушке, в самую душу. Что нужно этой самоуверенной и очень красивой женщине? Чего она хочет? А Тина прикусила губу и резко тряхнула головой. Ей было нелегко – а какой женщине легко своими руками отдавать любимого другой? Никакой. Но иначе поступить она не могла, не считала себя вправе.
– Ну, что ты стоишь? – хрипло выдохнула Тина. – Иди за ним… Да иди же!
– Но я… – едва пролепетала Ирна, растерявшись окончательно. – Я…
– Что? – глухо спросила дварх-полковник. – Я ведь слышу, что он тебе дорог. Иди! Ему же больно! Понимаешь ты, больно?!
– Н-но р-разв-ве т-так м-можн-но?
– Можно, девочка… – грустно ответила Тина, закусив губу и едва сдерживая слезы. – У нас все можно. Иди, или вы оба потом долгие годы жалеть будете… Он не подойдет, я его слишком хорошо знаю. Не подойдет, пока с собой не справится. А потом все, он больше к себе не подпустит близко. Никого. Ни тебя, ни меня. У тебя есть шанс только сейчас…
Каким-то шестым чувством Ирна поняла, что стоящая перед ней женщина любит русоволосого незнакомца больше жизни. Но если так, то как она может толкать его к другой? Благие… А потом до нее
