математик с достоинством и некоторым превосходством посмотрел на Стовера. – Они действительно торопятся, Микаэль, и в наших интересах сейчас не идти за ними следом, а сыграть на упреждение.
– Давайте все же проверим, – предложил тот.
– Что именно?
– Ваше предположение, конечно. Если они действительно идут по тому сиуру, то мы…
– А, вы об этом? Хорошо. Давайте пройдем пару миров, чтобы установить, была там секторальная станция или нет, – пожал плечами Агор. – Я больше чем уверен, что была, но если вы хотите убедиться в этом сами…
– Да нет, я вам верю. Но нам, думаю, надо убедить в этом наших союзников.
– Может быть… – из голоса Агора тут же исчезла уверенность. – Ну да, для укрепления уверенности… Знаете, я боюсь только одного – что эта чертова сука тут же свяжется с ближайшим флотом или, что еще хуже, кинется с докладом к Великому о том, что станцию нашли. Вы не думали об этом?
– Думал, – мрачно подтвердил Стовер. – Еще как думал. Надо как-то заткнуть ей рот, но вот чем и как именно?
– Посоветуйтесь с Клайдом, – предложил математик. – Может быть, ему удастся как-то повлиять на ситуацию.
Клайду, к сожалению, последние дни было не до ситуации и не до разговоров – если до сих пор он как-то сдерживался, то сейчас дела обстояли все хуже и хуже. Такое количество подростков рядом и невозможность осуществить некоторые свои желания из-за постоянного присутствия поблизости палача выводили ксенолога из себя. Он бесился, чем дальше, тем больше. Какого черта он вынужден играть по идиотским стоверовским правилам, когда, кажется, и так все яснее ясного? Ричи, за время экспедиции успевший сдружиться с ксенологом, вроде бы сочувствовал ему, но это было на самом деле сочувствием садиста, которому нравится то, что он видит. Ситуация выглядела следующим образом – по всем трем кораблям тенью шатался ксенолог, не находя себе места, за ним со словами ободрения и утешения следовал врач-биолог, а замыкал цепочку невозмутимый дядя Миша, отпускавший шуточки поочередно то про одного, то про другого.
Однако через некоторое время у палача и Стовера состоялся следующий разговор.
– Ксенолога надо кончать, – сказал палач, присаживаясь в кресло напротив Микаэля. – И чем быстрее, тем лучше.
– Зачем? – спросил Стовер неприязненно.
– Затем, что как специалист он нам скорее всего больше не потребуется, а вот проблем доставить может много. Если он сорвется и пойдет вразнос, всей операции конец. Этот кретин нас запросто сдаст.
– Может, подкорректировать его поведение с помощью тех же контроллеров? – предложил Стовер. – По идее, эта проблема должна решиться с помощью элементарной химии.
– По идее, да. Но только по идее. Попробуйте предложить ему поставить контроллер, и вы сами увидите…
– Да я и спрашивать не буду! – взъярился Стовер. – Поставим насильно, и…
– И через пять минут он сам себе поставит контроллер, нейтрализующий действие первого. Или попросит Ричи о чем-то подобном. Тот, конечно, согласится – Клайд для него нечто типа живой игрушки, а кто же добровольно станет лишать себя развлечения?
– Вот даже как… – протянул Микаэль.
– Даже так, – кивнул палач. – Вы разве не заметили? Нет, я могу, конечно, слегка покалечить Клайда и поручить его заботам Ричи, но вы сами подумайте – как подобное можно объяснить тем же неофитам?
– Несчастный случай.
– Очень смешно, – скривился палач. Перетек в форму нэгаши, повертел головой, разминая явно затекшие мышцы, потом снова превратился в человека. – Ничего не получится. Потому что это, Микаэль, абсурд. И вы сами это понимаете. Я предлагаю решить эту проблему тихо и быстро.
– И как же?
– Неофитам будет выдана версия о том, что Клайд решил остаться в одном из миров, которые мы посетили. А на самом деле я разберусь с ним на территории одного из кораблей и избавлюсь от тела так, что его в жизни никто не найдет. Потому что искать будет нечего. Разберусь действительно быстро. Это же не тот гермо, он вообще драться не умеет.
– Я должен подумать, – с сомнением нахмурился Стовер. – С одной стороны, все правильно, но с другой – я как-то не очень к этому готов. Тем более что команда, разумеется, все отлично поймет.
– Поймет, но им резона нет говорить – спросите, кто из них любит Клайда, и услышите только пренебрежительное «фе», ничего больше. Неофиты хуже, стократ хуже…
– М-м-м… может быть, вы и правы, Михаил, – задумчиво проговорил Стовер. – Но я все-таки прошу вас немного подождать.
– Если только совсем немного. Мне, признаться, уже надоело за ними бегать, – проворчал палач. – Это на редкость утомительное и неблагодарное занятие.
Со всеми приходится считаться, думал с неприязнью Стовер. Прогибаться под всех и считаться со всяким и каждым. Даже с таким дерьмом, как Клайд…
– Знаете что, Михаил, Клайда мы пока трогать не будем, – решительно сказал он. – Я его, пожалуй, займу делом. Потому что бесится он в большей степени от безделья… думаю.
– Бесится он не от безделья, а от того, что не может осуществить свои желания, – жестко отрезал палач. – Может, он и хороший специалист, но самоконтроль у него ни к черту. Но хорошо. Дело так дело. Вот только какое?
Стовер искоса глянул на палача. Неужели в этот раз поганец не пользуется телепатией? Скажите, пожалуйста, какая тактичность.
– У нас есть проблема, которая называется сестра Нудга, – ответил Стовер. – Сами видите, что эта идиотка творит. Нам это совсем не на руку.
Палач захихикал.
– Да уж, – покивал он. – На мой взгляд, это следующая кандидатура для короткого разговора после ксенолога.
– Нельзя, – с отвращением ответил Стовер. – Очень хочется, но нельзя.
Сестра Нудга действительно сумела себя проявить, да так, что Стовер и его команда от ее действий чуть ли не за голову хватались.
Сначала и она, и ее отряд действительно ничего не делали. Молились, слушали проповеди, выполняли указания. Но потом…
Подойдя к одному из посещенных станцией миров, интересной смеси Индиго и Мадженты (из этого мира станция, собственно, и перешла на новый курс), караван из кораблей и катера, как всегда, встал на точку для совершения нового расчета, а капитаны собрались в рубке корабля Учителя для совещания. Мир решили не трогать – по крайней мере так решили Стовер, Учитель и брат Хал. Не трогать, просто чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Но, как выяснилось, так решили только они, у сестры Нудги было на этот счет иное мнение.
С самого начала Стовер заметил, что у нее как-то нехорошо поблескивают глаза и что ведет она себя немного необычно – женщину явно потряхивало, словно от сильного нервного напряжения, было видно, что она едва сдерживается.
– Сестра Нудга, вы хотите что-то сказать? – спросил он.
– Да! – она тут же вскочила с кресла, на котором до того сидела, и выбралась в центр рубки, видимо, для того, чтобы ее лучше слышали и не пропустили ни одного слова. – Да, мне есть что сказать! Почему вы не хотите очистить это царство порока от скверны?!
– В смысле? – не понял Стовер.
– Единый призывает под свою руку множество народов, живущих в мире, – начала Нудга. Брат Хал и Учитель закивали, соглашаясь. – Среди них есть и люди-птицы, это когни, и люди-ящерицы, это нэгаши, и люди-обезьяны, это луури, и такие, как мы, – нэгаши и когни говорят, что мы – люди-рыбы. Даже люди- растения, зивы, и то вставали по призыву Единого, пусть их и было очень мало. Но только один народ во вселенной не сумел понять сущности учения Единого и принять его главную идею – это люди-кошки,