– Воду можно, конечно, а на счет анальгина не уверена, вдруг нельзя. – Она встала. – Ладно. Сейчас попьете, а потом я схожу, позвоню, узнаю про таблетки и заодно поищу Скрипача.
Искать Скрипача не пришлось – оказывается, все время, пока они говорили, он просидел в коридоре, под дверью, беззвучно плача. Успокоился он не сразу – видимо, нервы стали сдавать и возвращаться в состояние душевного равновесия ему с каждым разом становилось все труднее.
Днем, когда стало окончательно ясно, что проблем больше не предвидится, все наконец решили попробовать хотя бы немного поспать. Ит был уверен, что заснуть ему не удастся, но заснул неожиданно легко – и во сне видел что-то странное, но удивительно, это что-то было пусть и печальным, но совершенно спокойным, отрешенно-прекрасным. Проснувшись, он подумал, что впервые в жизни, наверное, сумел увидеть во сне не нечто вещественное, не событие, а ощущение, словно мысль, возможно даже и не его собственная, обрела невиданную доныне форму…
К вечеру все более или менее устаканилось. Отдохнувший Скрипач прибрал в комнате, Роберта принесла из столовой ужин (готовить, конечно, сил не было ни у кого), потом зашел Федор Васильевич, отругал Ита, но как-то конфузливо, словно стесняясь, а затем решили, что можно в принципе устроить небольшое совещание – происшедшие события требовали детального разбора.
– Мы пока что видели два случая. Всего лишь два. – Скрипач сидел на подоконнике, упираясь в него руками, наклонившись вперед. – Оба этих случая – иллюстрация чудовищной жестокости. Шоу в Америке, доморощенный садист в Домодедове… У меня нет слов! Вы понимаете, что происходит в результате? Что люди…
– Контроль, – поправил Ит.
– В данном случае это не важно, – отмахнулся Скрипач. – Что люди, тысячи людей, которые попадают сюда, лишены элементарной помощи и даже не могут оставить информацию для близких, попрощаться, уйти достойно и без боли, в конце концов!
– Если я правильно понял, система площадок и непосредственно гости появились здесь больше тысячи лет назад. – Ит говорил тихо, но голос его уже обрел твердость. – Предполагаю, что нам известно событие, с которым это связано.
– Тысяча триста лет назад произошла глобальная катастрофа. – Федор Васильевич нахмурился. – Катастрофа, отбросившая нашу цивилизацию на сотни лет в прошлое, изменившая облик планеты. По сути дела, мир был вынужден начинать все заново. Изменилось все, от донного ландшафта до магнитных полюсов. Даже небо стало другим.
– У нас эта катастрофа называлась «реакцией блэки», – объяснил Ит. – Собственно, мы оба принимали в разрешении этой ситуации непосредственное участие. Обобщенно говоря, во Вселенной возникла сила, послужившая катализатором ее глобальной перестройки. Когда разобрались с антуражем… антураж там был отвратительный, псевдорелигиозная секта… и вникли в суть проблемы, схватились за головы, но… было уже поздно{ События описаны в книгах И.Эльтерруса и Е.Белецкой цикла «Время черных звезд».}.
– И чем это кончилось? – В глазах Ольшанской появилась заинтересованность.
– Сложно объяснить. – Ит сел повыше. – Можно сказать, что ничем. Реорганизация Сети, перестройка миллиардов связей, разрешение массы конфликтов, возникающих до сих пор. Контроль тогда понес очень большие потери, до сих пор количество Контролирующих еще не достигло прежнего уровня. Да и у нас… практически во всех разработках, во всех делах, которые мы ведем, рано или поздно появляется маркер «черные звезды». Как сказал когда-то Фэб – этой работы вам на всю жизнь хватит и еще останется.
Скрипач кивнул.
– Мне кажется, что ваш мир каким-то образом оказался встроен сразу в несколько кластеров глобальной Сети, – осторожно заметил он. – Как жаль, что здесь нет Ри и его научной группы. Мы – всего лишь агенты, нас, как говорится, Господь мозгами обделил, а вот Ри действительно голова, они бы разобрались. Вам, Роберта, было бы очень интересно с ним познакомиться, вы похоже мыслите. Структурно, я имею в виду.
Ольшанская пожала плечами.
– Возможно, – отозвалась она. – Но как бы то ни было, что вы предлагаете? Лирика и альтруизм – это хорошо, но сейчас нам нужно определиться, как действовать дальше.
– Верно, – кивнул Ит. – Но у нас опять возникает старая проблема.
– Какая же? – спросил Федор Васильевич.
– Не хватает информации, – вздохнул Скрипач. – А если нет информации, нет и зацепок и непонятно, как действовать.
– Информацию какого рода вы имеете в виду? – Федор Васильевич встал, подошел к окну.
– От теории – к практике, – ответил Ит.
– Может быть, стоит для начала проверить хотя бы пару гексов, чтобы убедиться, что мы движемся в правильном направлении? – задумчиво произнесла Ольшанская.
– Деточка, опомнитесь! «Пару гексов»!.. Один из рассчитанных вами находится на территории США, второй – в пяти странах одновременно, а третий имеет одну вершину в Мировом океане, а другую – на Южном полюсе! Роберта Михайловна, вы в своем уме?
Ольшанская молчала. Федор Васильевич, гневно раздувая ноздри, пристально смотрел на нее.
– Роберта, а вы сумеете рассчитать гекс, к которому относится площадка в Домодедове? – вдруг спросил Ит.
– Думаю, да. – Ольшанская потерла переносицу. – Где-то за месяц. А для чего?
– Интуиция. – Ит задумался. – Скрипач?
– Я – за. Что же касается проверок… Федор Васильевич, расскажите нам, пожалуйста, то, о чем вы отказались говорить вчера. Вы сказали о каких-то совпадениях. Что за совпадения? О чем вы говорили?
– Есть гипотеза, согласно которой площадки можно активировать, используя для этого… фрагменты тел гостей. Они даже после смерти создают слабые волновые колебания, это давно установленный факт. Ну а дальше идет недоказуемое. Якобы гости способны открыть проход в какую-то иную реальность. С теорией о гексах это вроде бы не связано, но теперь я понимаю, что связь есть.
– Какая? – жестко спросил Ит.
– Немцы ищут точки-противофазы и точки с синтонными характеристиками, это всем давно известно. Они ориентируются на гармонические частоты, считая все другие показатели побочными. И подбирают пары – точка/тело. Самой перспективной они считают площадку в Хайдельберге. Несмотря на то, что гостей там нет, площадка очень богато «звучит»… они убеждены, что это – обратный портал, выход, тогда как остальные площадки – входы.
Ит со Скрипачом переглянулись.
– Вот что, – решительно сказал Ит. – У меня возникло предложение. Даже, точнее, приблизительный план. Роберта с группой делают расчет гекса, один из углов которого – точка тысяча восемнадцать. Мы попробуем организовать проверку американского гекса, подтвердить теорию и разобраться с немцами…
– Каким образом? – В глазах Федора Васильевича появилось недоумение. – И зачем?
– Затем, что на моих глазах еще живому человеку отрезали голову и сунули ее в банку с формалином, – жестко ответил Скрипач. Ольшанская непроизвольно закрыла рот ладонью и сдавленно охнула. – Ит, продолжай.
– После этого, уже обладая большим количеством информации, чем сейчас, будем думать, как ее использовать и поможет ли это найти выход. Мне кажется, что поможет. Вообще, – он почесал подбородок, – создается впечатление, что разгадка совсем рядом, но мы ее не видим.
– Может быть площадка в Хайдельберге выходом? – с интересом спросил Федор Васильевич.
– Возможно, – согласился Ит. – Но без проверки ничего нельзя сказать.
– И как вы собираетесь проверять США? – спросила Ольшанская. – Вы ведь уже были там в качестве водителей, если я правильно поняла. Если вы куда-то там пойдете и во что-то влезете, вас немедленно арестуют, и…
