себе, забыв, причем намеренно, о том, для чего вы в этом мире. И сейчас вы наказали сами себя. Что ж, сделанного не воротишь. Сделанное теперь можно только исправлять. И не думайте, что все закончилось. Для вас — все только началось. Молитесь, чтобы ваших жизней хватило на то, чтобы мир, который вам рано или поздно придется оставить, стал хотя бы подобием прежнего, который вы потеряли.
Голос снова зазвучал спокойно и ровно, но теперь в нем появилась какая-то затаенная грусть.
— Вы искали ответы, разумные. Вы спорили и думали. А ответы все время были в вас самих. И будут — тоже в вас. Иногда можно в поисках ответа обойти все вселенную, а он все это время будет лежать у вас под кроватью, запылившийся и забытый. Помните об этом…
— А теперь идите, — продолжил Голос. — Идите, потому что у вас очень много дел. Идите — и помните, что именно есть Бог. Что есть — Бог…
Голос смолк.
В замершем пространстве висели, точно впаянные в него, неподвижные корабли.
Дарли замерла на месте, словно окаменев, ее остановившийся взгляд был направлен куда-то в пустоту, в глазах застыла растерянность. Рядом с ней стояли Тариэль и Кержак. Старый орк понурился, опустил голову. Эльф беспомощно смотрел на дварх-адмирала.
— И что нам теперь делать? — растерянно спросил он.
— Подожди, — попросила Дарли. — Станция, ответьте.
— Да, — глухо произнес Ри.
— Вы… слышали?
— По-моему, все слышали, — отозвался Скрипач.
— Что вы собираетесь делать?
— Ждать вас, — Ри замолчал.
— Да… хорошо, — Дарли до сих пор не могла придти в себя. — Сейчас я дам команду флотам, и мы пойдем к Миру Изначальному.
Ей никто не ответил.
Впрочем, в этом не было нужды.
А помнишь? Ты ведь не можешь этого не помнить, старый друг — звездная ночь, сухая трава и едва ощутимый ветер, который говорит с травой, говорит вечно, потому что вечна эта степь и небо над нею, и крошечный костер, что горит в траве, и трое, что сидят у огня? Трое, что говорят друг с другом, пытаясь, как всегда постичь истину, которая непостижима. Страшно уставшие трое, путь которых уже почти окончен, но впереди — все та же степь, все то же небо и все тот же ветер.
Из безмерной дали
Нам в руки упали
В дрожащие руки
Упали осколки звезд…
Ит говорил беззвучно, и сейчас он сам, равно как и другие, слышали не его, нет, а другой голос, утомленный и почти лишенный интонаций.
В наш застывший туман.
И мы их держали
В холодных руках держали
И боялись задать вопрос…
Ри поднял голову. И заговорил — следом за Итом:
Скрипач кивнул и продолжил:
Пространство вдруг пришло в движение — искин уводил станцию к Миру Изначальному, следуя за 'Путем Тьмы'.
Вокруг планеты царил хаос, в точности такой же, как в месте выхода флота. Хаос и разрушение.
