корону Царя-Жреца. Конечно, в Свете сила решает далеко не всё, есть ещё мудрость и духовная чистота, плюс традиции и опыт… Но Ларгасу почему-то казалось, что по крайней мере за двумя первыми у странного гостя дело не станет. Так что вполне резонно, что с простым сотником этому гиганту говорить не о чём. Но откуда он мог взяться? Неужели из другого мира, из-за грани? До сих пор оттуда приходили в основном лишь демоны и чёрные маги, изредка — сравнительно безобидные существа, но обладатели светлой силы инстинктивно избегали Носфера, как здоровый зверь сторонится полусгнившего трупа.
Молчание затягивалось, и рыцарю пришлось ответить.
— Мы не можем… без предупреждения не имеем права. Не подумайте, что мы вам не доверяем, почтенный, но устав требует…
Вопреки опасениям, маг не разозлился, лишь пожал плечами.
— Так предупредите, кто вам мешает?
Ларгас покраснел, радуясь про себя, что ехал с опущенным забралом. Румянца под шлемом не было видно, а голос он контролировать умел.
— Мой амулет связи разряжен, почтенный. Мы вынуждены экономить энергию… Возможно, вы не знаете, но у Ордена сейчас очень тяжёлая ситуация…
— И это всё? Дайте его сюда.
Поколебавшись секунду, сотник достал из футляра медальон и протянул магу. Тот окинул амулет слегка презрительным взором, потом издал короткий щелчок, ладонь на миг окуталась сиянием.
— Держите. Если я выйду на связь с вашим командованием сам, меня могут неправильно понять. Объясните им ситуацию. Только не тяните время, каждая секунда на счету.
Если у некоторых рыцарей челюсть не отвисла раньше, то сейчас они все, как один, восполнили это упущение. Даже префекту Ордена на зарядку амулета требовалось не меньше получаса! А Ларгасу — часов пять, при том, что ритуал они оба вызубрили как свои пять пальцев. Теперь даже солдаты, полностью лишённые магического дара, осознали пропасть, лежащую между этим существом и Орденом.
Всё ещё не веря, что такое возможно, командир прижал амулет ко лбу, и тут же услышал недовольный голос Дораса, своего префекта:
— Потерять восемь рыцарей, три комплекта брони, и принести мне эти жалкие результаты… Да как у вас вообще совести хватило сюда явиться! Что? Связь? Сейчас… Ларгас? Привет, эти молодые раздолбаи совсем от рук отбились. Возвращайся побыстрее, ты мне нужен в замке! Кроме тебя тут некому порядок навести…
Командир улыбнулся. Старый ворчун в своём репертуаре. Но тут же заставил себя собраться, и коротко, по-военному, изложил проблему, которая заставила выйти на внеочередной сеанс связи. Почти минуту на том конце эфирной линии царило молчание.
— Твоё мнение? Не провокация?
— Твёрдой гарантии у меня нет, но такая провокация стоила бы слишком дорого. Уничтожить весь Орден грубой силой было бы гораздо проще и дешевле, чем тратить столько сил на изощрённый обман.
— Ты прав, — неохотно согласился Дорас. — Ладно, поверим, что чудеса ещё случаются. Оставайтесь на месте, я сообщу Совету и вышлю за вами гравесов.
Сеанс прервался. Ларгас слез с коня и попытался объяснить магу ситуацию.
— Насколько я понимаю, эти животные редки и дороги в вашем мире?
«В нашем мире! Он сам признался, что пришёл извне!» Рыцарь наклонил голову.
— Очень дороги. У Ордена их всего три. Но это самый быстрый способ попасть в любую точку мира. Эта встреча слишком важна, чтобы тратить недели на путешествие.
— Тогда не будем тратить и часы, а также рисковать редкими животными. К тому же, до конца полёта ваш раненый друг явно не доживёт, у него сильное внутреннее кровотечение. Свяжитесь со своими снова и отмените вылет. Дадите мне координаты, я открою портал.
Ларгас уже устал удивляться, и накрепко усвоил, что пришелец совершает невозможное регулярно и без малейших колебаний. Он не стал спорить, а просто продиктовал адрес, и почти с религиозным трепетом наблюдал, как гигантские потоки энергии закручиваются воронкой, открывая дверь в пространстве.
Прошло уже пять часов с момента гибели бедняги Галана. И хотя отдых, с беззаботной болтовнёй о прошлом, был приятен, следовало уже что-то предпринимать. Проблемы сами не исчезнут, если их игнорировать.
Вернувшись в БТР, Владимир напечатал на экране компьютера четыре строки:
«Проблема выхода из убежища.
Проблема самозащиты после выхода из убежища.
Проблема питания.
Проблема пленников».
«Проблема дурной головы, — немедленно добавил в список Меч. — Сначала выдумываешь себе осложнения на пустом месте, а потом носишься с ними, как с писаной торбой! Эти вопросы решаются элементарно друг через друга! Выпил бы всех четверых — и кормиться научился, и от лишних хлопот с пленными избавился, и потренировался в управлении своими силами».
«Ну, допустим. А что бы ты определил, как проблемы?»
Из ладони выскользнуло костяное лезвие, и быстро застучало по клавишам. Меч стёр три нижних строчки и дописал три своих. Теперь список выглядел так:
«Проблема преодоления чистоплюйства.
Проблема адекватного имени.
Проблема выхода из убежища.
Проблема поиска Дракона».
«И не мечтай, — отрезал Владимир. — Мог бы уже усвоить, что у меня есть некоторые принципы, и я скорее сдохну, чем переступлю через них».
«Уже сдох. Помогло?»
«Что это ещё за проблема адекватного имени?»
«Ты что, не слышал, о чём тебе друид говорил? Называть себя вслух „Властелином мира“, пусть даже по-русски — всё равно, что громко заорать „Я здесь, пришёл судить вас“. Слово имеет магические вибрации, а слово, которым определяют личность — на порядок более сильные. Большинство заклинаний изначально были просто словами на каком-либо языке, уже потом они постепенно наполнялись дополнительной силой».
«Я понял. И что ты предлагаешь?»
«То, что большинство Хранителей делает сразу после выхода в свой мир, а ты до сих пор не додумался. Дать себе новое имя, а Мечу — прозвище. Совершенно инстинктивное действие, между прочим! Я уже начинаю думать, может, ты Духом повредился, раз не чувствуешь побуждения сменить имя?»
«Прозвище? А что, своего имени у тебя нет? Только цветовой код, как у устройства?»
Владимир постепенно привыкал не обращать внимания на подколки наглого оружия и в свою очередь доставать его. Хранитель уже понял, что несмотря на возраст во много тысячелетий, артефакт отличался весьма раздражительным и склочным характером. Он встречался с такими людьми — непомерно раздутое самомнение напоминало воздушный шарик. Они обожали поучать окружающих, но болезненно реагировали на любой, самый безобидный укол в свой адрес. Привычная с подобными личностями тактика сработала и в этот раз.
«От устройства слышу! — взвыл клинок. — Имя у меня есть, да только тебе же в голову не пришло его спросить! Всё „Меч“, да „Меч“… Даже гробовозке этой тупой имя дал, а своему самому важному спутнику, проводнику, боевому товарищу, можно сказать…»
«Ладно. Извини. Был неправ. Ну, замотался как-то со всеми этими новыми мирами, беготнёй, магией, нечистью… Исправлюсь. Так как тебя зовут-то, костяшка?»
«В Носфере меня прозвали Проходящей Верностью. Но знаешь, — тон Меча стал каким-то чуть смущенным, — мне это имя не очень нравится. Да и неудобное оно, слишком длинное для повседневного общения. Давай уж лучше прозвище, какое сочтёшь нужным».
Мотив просьбы Владимир уточнять не стал — в языке Носфера словосочетание «прохождение
